– Иного я от вас и не ожидала… – её голос стал ещё более холодным и угрожающим.

Если Квен решила сломать русского офицера, то силёнок у неё для этого явно маловато. Я молча пожал плечами, стараясь сохранить самообладание, но внутри нарастало беспокойство.

– Увести! – рявкнул стриженный с квадратной челюстью.

Меня снова вели под вооружённым конвоем. Через четверть часа я снова оказался в камере. Похоже, теперь мне придётся обживать это новое жилище. По крайней мере, до приговора.

Я присел на холодный пол и стал размышлять о своих перспективах. Темнота вновь окутала меня. Интересно, каковы мои шансы на спасение.

Что будет дальше? Вопросы крутились в голове, но ответов не было. Ждать справедливости от этих людей не имеет смысла. В прошлый раз меня спасло личное вмешательство Лорда Альтары, который меня попросту отпустил. Сейчас же ситуация другая. Каждое моё слово, каждое действие могли быть использованы против меня. Я оказался в ловушке, столь тщательно расставленной, что даже вариантов не было видно. Одно было очевидно, если будут угрожать смертной казнью или пытками, буду драться и применю вообще всё, что у меня есть.

В глазах и словах Квен не было места жалости, лишь хладнокровная уверенность в том, что она контролирует ситуацию. Я был фигурой на игральной доске, и она не собиралась позволять мне сделать ни один неверный ход.

Внезапно послышались шаги. Дверь с громким скрипом открылась, и в проёме появился силуэт. Это был страж, его мускулистая фигура выделялась на фоне тусклого света.

– Вставай, Кровавый Генерал, – произнёс он грубо. – Тебя вызывают.

Я поднялся.

– Идём, – приказал гвардеец.

Внешне спокойно я шагнул вперёд, только разум продолжал метаться в поисках выхода.

Воздух в полумраке тесного металлического кунга отдавал резким запахом сырой смазки, смешанной с кислым запахом пота, дымтравы и ржавчины. Меня и других заключённых везли в закрытом кузове паромобиля. Машина была старой, но в прочности стен стальной коробки с зарешеченными оконцами по бокам сомневаться не приходилось. Как и все произведения дигского сумрачного гения машина была выполнена с избыточным запасом прочности. Выглядела, может, неказисто и угловато, но можно быть уверенным, что прослужит при соответствующем обслуживании не одну сотню лет.

Я разместился на лавке, около одного из окошек, чтобы иметь не только обзор, но и доступ к свежему воздуху. Сквозь решётку, то и дело, были видны, рвущие густой сумрак, огни небольших поселений и кантин. Древний тоннель камнееда, казалось, тянулся бесконечно.

Моя пятая точка, то и дело подпрыгивала на твёрдой скамье, ощущая каждый ухаб подземной дороги. Я сидел, скрестив руки на груди – кандалы, прикованные к полу цепью, стянули запястья. Если бы моя кожа не была преобразована Руной-Навыком, то, скорей всего, уже была бы растёрта до кровавых мозолей.

Пара лейбгвардейцев расположились напротив за мелкой решёткой. Каждый из них сидел с постной физиономией, молча уставившись в одну точку. Их лица были застывшими, словно высеченные из камня: прямые носы, тонкие губы, оловянный взгляд. Временами мерцание фонаря под потолком выхватывало из темноты их небритые скулы, жёсткие стриженые затылки, смутные блики знаков различия на мундирах. Они не говорили друг с другом, и это глухое безмолвие длилось с самого начала этой поездки.

Ровный и ритмичный шум парового двигателя за стенкой отдавался небольшой вибрацией через металлический пол. Паромобиль тряхнуло вправо, и я вздрогнул, вскользь глянув в зарешечённое окошко. Там, в полумраке тоннеля, промелькнула сеть ветхих рёбер-свай, поддерживающих древний свод. Где-то сверху сочилась вода, и капли, стекая, сверкали в свете фонарей желтоватыми вспышками. Снова короткая тряска – мы миновали наплыв грунта, и кузов содрогнулся от удара. Я почувствовал, как по коже пробегает волна мурашек.