– Да, – ответил я маленькому проказнику. – Уже идём. Наблюдатель обещает две серебряных награды, если выживем. Давай-ка, дружок…

Подставив ладонь, я дождался, когда зверёк перепрыгнет на неё.

– Надо бы тебя как-нибудь назвать, – задумался я. – Будешь Ух. А теперь беги вперёд, найди нам дорогу.

Присев, я опустил небольшого попрыгуна и принялся ждать, пока тот не передаст мне картинку пути вниз. Маблан свернулся у моих ног, ожидая новых приказов и поглядывая на меня одним полуприкрытым глазом.

Но мне было не до него, я учился взаимодействовать с Ухом. Часть сигналов от зверька складывалась в довольно складную визуальную картинку, давая представление, что там внизу меня ждёт. Другая же часть информации состояла из мешанины звуков и запахов. Их было настолько много, что это вызвало неслабое головокружение, заставив меня присесть, облокотившись на каменную стену. Ушло немало времени, прежде чем я разобрался с частью входящего потока слепого зверька, и почти сразу обнаружилось два инкубатора с коконами, скрытых в недрах горы. Прежде чем идти их изничтожать, я отправил Уха составить карту подземного комплекса пещер.

Мелкий грызун двигался очень быстро. Когда он чувствовал опасность, то прятался в узкой расселине, коих тут было видимо-невидимо. Но на него из-за размера не обращали внимания, либо он успевал прятаться. Восприятие Уха было выше всяких похвал, он влёт определял жизненные формы и отделял их от неживых объектов, например, от камней. Насколько я понял, зверёк использовал ультразвук для поверхностного зондирования, что увеличивало ценность такого помощника до уровня шпионского беспилотника. Если же вспомнить, что я в ближайшем обозримом будущем не разживусь высокотехнологичными устройствами вроде беспилотников, то выходило, что Попрыгун – прекрасное приобретение, которое мне очень неслабо свезло заполучить.

Но главным преимуществом Уха была относительная его управляемость. Не знаю, давал ли тут бонус навык «Язык Зверей», но и Попрыгун, и Маблан меня прекрасно понимали. Постепенно в Атласе Восходящего вырисовывались проходы, открытые зверьком, и становилось понятно, что мутанты, какими бы они ни были сильными и ловкими, не справились бы своими силами.

Пещеры, занятые Червями, не были ни большими, ни сложными, напротив, они располагались все компактно, но и маленькими их назвать язык бы не повернулся. Попрыгун уже спустился на четыре условных уровня вниз, что составляло по моим прикидкам чуть больше двадцати метров.

Я спустился по скользкой от водяных брызг каменной тропке и переместился к одному из инкубаторов. Протиснувшись внутрь, я увидел уже до боли знакомые коконы – овальные мешки из кожистого материала, метра два в длину, словно приклеенные к стенам пещеры. Внутри происходило шевеление, личинки Червей дозревали, сообщая об этом непрерывной пульсацией. Внутри отчётливо проглядывались тёмные контуры тела зародышей. Стрелять в замкнутом пространстве из «Десницы» я не решился. Слишком уж отражённым звуком прилетало по ушам.

Отойдя подальше, помятуя о кислотной крови тварей, я извлёк из Руны Зирдиновое Копьё и ткнул в первый из кожистых мешков. Белое копьё без труда пронзило материал и зародыша. Из отверстия потекла толчками прозрачная, мерзко пахнущая аммиаком жижа, а через минуту кожаный мешок с хрустом разорвался, и из него вывалился кошмарный детёныш гигантского насекомого. Существо было не до конца сформировано, часть внутренних органов торчала наружу, но оно смогло поднять голову с клювообразными жвалами и попыталось ими завибрировать, чтобы издать костяную дробь. Я остановил это поползновение, пришпилив гигантское насекомое в луже зародышевой жижи. Безжалостно перетыкал копьём все тридцать коконов. Оружие с честью выдержало испытание. Даже пятнышка от кислотной крови не осталось.