– ФМ, ты как, сможешь посадить этого слизня обратно в ящик?

– Конечно. – Я наклонилась и дала Бабаху изучить мою руку, а потом осторожно подняла его и посадила к остальным.

– Хорошо, – сказал Йорген. – Совещание переносится.

А потом он размашистым шагом вышел из комнаты, а по его щекам все еще стекали ручейки крови.

Положив Ладно обратно в ящик и закрыв крышку, я пошла следом за Йоргеном в лазарет. Я понятия не имела, что слизень сотворил с ним – Погибель ничего такого не делала, – но Йоргена достаточно пугнули, прежде чем нарезать на ленточки. Это не могло пойти на пользу.

Когда я добралась до дверей лазарета, медики наклеивали крохотные пластыри на его порезы и расспрашивали, что случилось.

– Это секретная информация, – сказал им Йорген.

Наверное, это было правдой – и заодно означало, что ему не придется объяснять, что он обзавелся этими порезами, потому что напугал слизня. Я заглянула через стекло в комнату, где на каталке спала инопланетная девушка. Она была гуманоидом, но со светло-фиолетовой кожей и неестественно белыми волосами, под стать наростам на ее щеках. Она выглядела так странно, с ее высокими скулами и широким лбом, – почти человек, но при этом определенно не человек. Эффект получался тревожащий, даже когда она спала.

– Можете передать командованию, что с ним все будет в порядке, – сказал мне один из медиков, выходя вместе с остальными из комнаты.

Ну да, логично – они подумали, что я жду результата, чтобы доложить о нем, но на самом деле командование пока вообще было не в курсе проблемы.

Но это должно было скоро измениться – со всеми-то пластырями на лице Йоргена, – и меня волновал вопрос, что это будет значить для слизней.

Я повернулась и оглядела комнату. Йорген все еще сидел на койке.

– Ты как, нормально? – спросила я.

– Угу, – сказал Йорген и посмотрел на свое отражение в оконном стекле. – Просто потрясающе. – Уголок его рта приподнялся. – Хотя мне определенно следовало прислушаться к тебе, когда ты советовала не сжимать слизней слишком сильно.

– Я не думала, что он поранит тебя, – сказала я. – Погибель достаточно времени проводила со Спенсой, чтобы испугаться разок-другой, но она никогда не взрывалась. Опять же похоже, что только желто-голубые слизни совершают гиперпрыжки, так что, возможно, только красно-черные… взрываются?

– Я не знаю, в этом ли было дело, – сказал Йорген. – Я все еще пытался сосредоточиться на этой вибрации, понимаешь? Но с этим слизнем я определенно не смогу сблизиться при помощи пения.

– Это ясно.

Улыбка Йоргена сделалась более искренней, но она потянула порез на губе, и он скривился.

– Но я чувствую это у себя в сознании. Трудно выделить одного из них, потому что вибрация очень тихая, но я пытался убедить этого слизня… поговорить со мной, пожалуй. Как ты и говорила.

Судя по его словам, это было чрезвычайно трудно. Неудивительно, что он был расстроен.

– Так ты думаешь, что, поговорив с ним, ты убедил его взорваться?

– Иногда я и на людей так действую. Спроси у Спенсы.

Я рассмеялась, и Йорген присоединился ко мне. Несмотря на то, что́ о нем думают, у Йоргена есть чувство юмора. Просто он бо́льшую часть времени слишком напряжен, чтобы позволить ему проявиться.

– Я думаю, делу помогло бы, если бы ты наладил отношения с ними, – сказала я. – Они – не детали машины. Нельзя ожидать, что ты просто подключишь их и заставишь работать. Они живые.

– Так говорит специалист по защите слизней.

– Верно. И кстати, об их защите… – Я вздохнула. – Как ты думаешь, это не рискованно для них? Если люди решат, что они опасны…

Йорген покачал головой: