– Ладно, но я не стану давать ему имя.

– Ладно! – пропел слизень Йоргену.

– Думаю, ты только что именно это и сделал, – сказала я. – Ладно.

– Ладно! – с энтузиазмом согласился слизень.

– Ну что ж… – сказал Йорген. – А теперь помолчите. Я собираюсь спеть ему.

Йорген покосился на Ладно, потом закрыл глаза. Мгновение спустя он открыл глаза и принялся напевать – я назвала бы этот звук фальшивым, не будь он настолько немелодичным.

На пороге появилась Киммалин.

– У него запор? – спросила она.

Вероятно, Нед и Артуро рассказали ей, что мы тут делаем со слизнями, и она заглянула посмотреть, как у нас идут дела. Йорген выпучил глаза и бросил Ладно в ящик – с высоты в добрых два фута.

Слизень издал низкую ворчливую трель. Я погладила его по спинке в качестве извинения за Йоргена, хотя сам Йорген, судя по его виду, вовсе не собирался извиняться.

– Нет, – сказала я Киммалин. – Он пытается общаться со слизнями. Цитонически.

– Закройте дверь! – велел Йорген. – Нам вовсе не следует объявлять об этом всем!

– Ну как, твое пение на что-нибудь повлияло? – спросил Тор.

– Оно заставило меня почувствовать себя глупо, – сказал Йорген.

– Вот и Святая так говорит, – добавила Киммалин. – Я чувствую, следовательно, я существую.

Йорген покосился на нее, но Киммалин лишь улыбнулась ему с невинным видом.

Йорген вздохнул и посмотрел на ящик с гипердвигателями:

– Что с этими слизнями? Они все еще там?

Я открыла крышку и заглянула внутрь.

– Да. Оба. И кажется, они спят. – (Один из слизней издал тихое кряхтение – возможно, захрапел.)

Йорген все смотрел на ящик.

– Возможно, будет проще, если их будет немного. Я не могу сосредоточиться на всех сразу. ФМ, достань троих, по одному каждого цвета.

По крайней мере, я обращалась с ними бережнее, чем он. Тор подал мне картонную коробку, и я осторожно взяла фиолетового Ладно, желтого Жабра и одного красно-черного, пока еще безымянного слизня.

– Я буду петь им, – сказал Йорген. – А вы все будете держать свои комментарии при себе. Это приказ.

– Благослови тебя звезды, – произнесла Киммалин.

Я прикусила губу, чтобы не хихикнуть. Напев Йоргена наводил на мысль о раненом животном.

Наконец Йорген вздохнул:

– Это не работает. Возможно, мне следует некоторое время побыть наедине с ними.

– Я все еще думаю, что тебе надо попытаться относиться к ним получше, – сказала я. – Установить связь с ними.

Йорген закатил глаза:

– Не вижу, чем это может помочь.

– У Спенсы есть связь с ее слизнем, верно? Возможно, именно благодаря этому она узнала, что это гипердвигатель.

– Мы понятия не имеем, как Спенса выяснила, что Погибель – гипердвигатель.

– Я просто пытаюсь помочь, – сказала я. – Ты сам назначил меня ответственной за благополучие слизней.

Йорген уставился на меня:

– Что?

Мне казалось, я говорю очевидные вещи.

– Ответственной за благополучие слизней. Я здесь для того, чтобы заботиться о них.

– ФМ, – сказал Йорген, – ты не больше нашего знаешь об этих слизнях.

– Нет, больше, – возразила я. – Я дружила со слизнем Спенсы.

– Что ты?..

– Дружила, – повторила я. – С Погибелью. Ты помнишь ее?

– Конечно я ее помню, – сказал Йорген. – Этому существу полагалось сидеть на койке Спенсы, но оно вместо этого моталось по всей платформе. Однажды я нашел его в собственной кабине и никак не мог оттуда выставить. Каждый раз, как я пытался поймать его, он визжал: «Зараза!» Клянусь, Спенса нарочно обучила его этому!

– Вот видишь! – сказала я. – У тебя определенно нет навыков обращения с этими животными. Но у нас с Погибелью были взаимоотношения. Она часто сидела у меня на руках и мурлыкала, когда я кормила ее икрой.