Про себя Сьюзи всегда считала, что они с Джеммой теперь реальные сестры. Джемме недоставало такой настоящей дружбы.

– Я еду в Париж сниматься в фильме, но, может, потом. – Джемма смотрела в окно на летящие мимо такси, она никогда еще не чувствовала себя такой одинокой. – Скажи, что ты делаешь сегодня вечером? – Взглянув на часы, она увидела, что уже почти четверть двенадцатого по времени Лондона, так что в Лос-Анджелесе чуть больше трех пополудни.

– Мы с Уильямом сегодня вечером встречаемся с Дион в «Трубадуре». Господи, жаль, что ты не можешь приехать, – сказала Сьюзи и издала громкий стон. – Мне нужно узнать мнение старшей сестры об Уильяме.

Джемма рассмеялась.

– Что ты наденешь?

Послышался еще один писк.

– Я только что получила кучу платьев от Сьюзи на Брайант-девять. Они сказочные. Все начинают носить землистые цвета, много замши. Эти платья пастельных цветов, но желтое на мне смотрится великолепно. Если бы ты была здесь, у меня есть одно платье, которое тебе бы замечательно подошло!

– Мне тоже жаль, что я не там, – сказала Джемма и грустно улыбнулась.

Последовала пауза, потом Сьюзи сказала:

– Мне надо идти, но я скажу маме, что ты звонила.

– Да, пожалуйста, – ответила Джемма и не клала трубку даже после того, как их разъединили.

На мгновение она представила себя снова в Лос-Анджелесе, как она одевается и едет в «Трубадур» со Сьюзи и Уильямом. Почему ей было недостаточно этой простой дружбы? Джемму беспокоило, что в ней есть какой-то недостаток, не позволяющий ей успокоиться – не в том смысле, чтобы смириться с меньшим, но в том, чтобы ей стало удобно жить в собственной шкуре, в собственном мире. Почему она чувствует себя одинокой повсюду, куда бы ни уехала?

На следующее утро по пути в аэропорт ее накрыло невероятное чувство вины. Неужели она снова собирает чемоданы и оставляет позади свой мир? Не прилетит ли она в Париж, а потом пожалеет, что уехала отсюда, как раньше из Лос-Анджелеса? Поддавшись импульсу, она велела таксисту ехать обратно, в дом к Чарли, и там обнаружила его не погруженного в бездну отчаяния, а в постели с Тамсин и Пенни. Если Джемма в самом деле уезжает в Париж, то ему потребовалось немедленно найти ей замену.

Обе девицы были вполне зрелыми, как женщины картин Боттичелли, но ни та, ни другая не спешили прикрыться, казалось, они пребывают в блаженном убеждении, что только что получили свой приз в лице Чарли Хикса. Джемма восхищалась их наивностью, но знала, что это ненадолго. Чарли уничтожит их наивный взгляд широко раскрытыми глазами на новый мир. Только на это он и способен.

Как ни странно, когда Джемма застала их втроем, Чарли был в восторге.

– Ты что-то забыла, Джемма? – спросил он. – Оставь свой ключ. Не хочу, чтобы ты опять вошла к нам неожиданно.

Тихо закрывая за собой дверь, она услышала:

– Вы видели ее лицо? – Одна из девушек, сказавшая это, хихикнула, а потом все трое расхохотались.

Такая реакция стала подарком ей от Чарли. Она покинет Лондон с чистой совестью. Прежде чем она села в машину, на улицу вышла Пенни, завернутая в простыню, как в тогу. Одной рукой она придерживала простыню, в другой держала зажженную сигарету.

– Он говорит, чтобы ты не возвращалась.

– Скажи ему, что это не проблема, – ответила Джемма, открывая дверцу такси. – Я улетаю в Париж.

– Ему будет лучше без тебя, знаешь ли.

– А вам нет. – Джемма фыркнула от смеха. Эта юная девица не представляла себе, во что ввязывается. –  Поехали, – сказала Джемма водителю, захлопнув дверцу перед Пенни. Как Чарли посмел оставить за собой последнее слово, пусть даже через посыльную?