– Подождите, – крикнула она.

Выйдя в коридор, она увидела, что там никого нет.

Из угла возле служебного лифта послышался чей-то смех. Там был Чарли с девочками – Тамсин и Пенни.

– Привет, Джемз, – лениво произнес он, будто ничего особенного не произошло, но было ясно, что она их поймала на месте преступления. Тамсин вытирала губы.

– Мы только что говорили Чарли, какая это замечательная песня, – сказала Пенни.

Джемма перевела взгляд на Чарли, который обиделся, что она не подошла к нему сразу, чтобы выразить восторг по поводу песни.

– Ты видел мужчину, который вышел отсюда?

Услышав, что она ищет какого-то мужчину, Чарли ощетинился, ирония ситуации не дошла до него.

– Нет, – резко ответил он, его взгляд скользнул дальше по коридору.

– Никто не выходил, кроме тебя. – Тамсин закатила глаза.

– Я его только что видела, – сказала Джемма. – Того оккультиста, с которым работает Рен.

За ее спиной появился Серж, он с трудом тащил мешок с пустыми пивными бутылками.

– Ты его только что видел, – сказала Джемма, напугав Сержа.

– Кого я видел? – Серж уронил мешок.

– Мужчину с длинными волосами и в черном костюме. Он только что прошел мимо тебя возле двери, минуту назад.

Серж переводил взгляд с Чарли, Тамсин и Пенни на Джемму.

– Простите, – сказал Серж. – Не было никакого мужчины.

19 мая 1968 года

Отель «Савой», Лондон

Объявление в «Дейли Мейл» вынудило Джемму рассказать Чарли о «Странной луне» раньше, чем она ожидала. В ответ он схватил свою любимую гитару «Фендер» и грохнул ее об антикварный ореховый столик номера Моне. Завершив уничтожение довольно прочного столика, он швырнул свое оружие на пол. Джемма смотрела на инструмент, на его перебитый гриф и разбитый в щепки твердый корпус. Она тут же упала на колени и собрала части разбитой гитары, не думая о своей собственной безопасности.

Чарли отошел в угол, взял себя в руки и поправил выбившийся светлый локон, упавший на глаза в припадке ярости. Прихорашиваясь, как самодовольный петух, он прошелся по комнате и уставился на нее.

– Как ты можешь быть такой эгоисткой?

– Я? – фыркнула Джемма, показывая рукой на остатки столика. – Что я сделала? Я просто хочу снова работать, Чарли. Я должна иметь возможность работать и быть с тобой. Я не должна делать выбор. Это ты заставляешь меня выбирать.

– Господи Иисусе, – раздался у нее за спиной голос Рена, оценивающего ущерб. – Ты определенно добился того, что теперь нас вышвырнут отсюда коленкой под зад, проклятый тупой ублюдок, – сказал он ядовито. – Я не думал, что ты способен быть еще большим идиотом, чем ты есть, Чарли. Я явно ошибался.

– Моя старуха уходит, – сказал Чарли, указывая на нее, будто Рен иначе ее не узнает.

– Не могу ее в этом винить, – ответил Рен, бросив на Джемму сочувственный взгляд, потом присел на корточки и помог ей подобрать обломок гитары. – Жаль. Хорошая была гитара, черт бы ее побрал.

– Она собралась во Францию работать у какого-то гребаного лягушатника в дурацком фильме, – заорал Чарли, почти в слезах. – Уверен, что она с ним спит.

В Джемме вскипела ярость, она встала и бросила обломки гитары обратно на пол.

– Конечно, в этом должно быть все дело. – Она театрально взмахнула руками. – Мой талант тут ни при чем, правда? – Она поймала взгляд Рена, и что-то в нем сказало ей, что он тоже убежал бы со всех ног, если бы мог.

Чарли презрительно фыркнул.

– Талант?

Джемме показалось, что ее пнули ногой.

– Как ты смеешь?

Чарли ходил взад и вперед у окна.

– Каким был твой последний фильм, Джемз? А?

– Идиот, – чуть слышно пробормотал Рен.

– Она уехала и этим погубила весь альбом, – продолжал Чарли, пиная кофейный столик своими американскими сапогами со стальными набойками на носах, такую обувь Рен ненавидел. – Теперь я не могу творить.