Крестовый поход – вот, что стало занимать мысли молодого короля. Святое дело, продолжение пути его предков – Людовика VII и Филиппа Августа. Тем более что лучшие бароны французского королевства в то время уже отправились в Палестину воевать с сарацинами – граф Шампани и король Наварры Тибо, любимец его матери, Гуго IV граф Бургундский, Амори де Монфор, Генрих де Бар, Пьер де Куртене, Луи де Сансер, бывший враг короля граф Бретонский Пьер Моклерк, Ги де Форе, Гийом де Жуаньи, Жан де Брен… Все они шли, как и их отцы или другие предки, по пути крестоносца. Они стали героями, о них все говорили. Правда, Людовик понимал, что говорили об этих баронах-крестоносцах с грустью и печалью, ведь их отряды сарацины разбили и горе-бароны либо попали в плен, либо погибли. Тем не менее нельзя было оставаться в стороне, когда Господь на небесах плачет из-за того, что Иерусалим в руках врага. А Людовик твердо был уверен в печали Господа, ведь и папа римский и все священники говорили о бедах христиан в Святой земле. И пленных баронов следовало спасти!

Эх, бароны, бароны! Людовик посмотрел назад, за корму, где длинной вереницей за королевской галерой шли суда французской знати, пестревшие могучими и гордыми гербами. Где-то там галера Гуго X Лузиньяна графа де Ла Марша, сейчас ее не видно. Строптивый граф, находящийся в полной власти у своей жены – Изабеллы, бывшей вдовы английского короля Иоанна Безземельного, не раз поднимался против короля Франции и его матери. Теперь-то он усмирен и как честный христианин принял крест и следует за своим сюзереном, но Людовик хорошо помнил шесть горизонтальных синих линий на белом поле с тремя геральдическими красными львами – герб Гуго де Лузиньяна на флагах и щитах его рыцарей, гордо выстроившихся против его армии. Накануне того дня четыре тысячи королевских рыцарей и двадцать тысяч верных французских пехотинцев разгромили армию англичан под командованием своего короля Генриха III, пришедшего на французскую землю, чтобы оспорить часть владений Людовика и помочь своему союзнику Гуго Лузиньяну графу де Ла Марш. Как любил вспоминать Людовик тот день! Он сам, как истинный король-рыцарь, возглавил армию и добился убедительной победы над англичанами. Так наносили поражение англичанам его отец и дед, которыми молодой король бесконечно гордился! И вот остатки разбитых англичан соединились с рыцарями графа де Ла Марша для нового боя… А потом эти гордые красные львы на синих полосах герба глотали грязь и пыль, повергнутые на землю, а другие красные львы, с английского герба, уносили ноги на свой туманный остров. Гуго Лузиньян вместе со своей надменной женой Изабеллой и двумя сыновьями пали к ногам победителя в надежде, что им оставят жизнь и владения.

Та победа над мятежными баронами и английским королем вселила в сердце Людовика уверенность в своей звезде, в благоволении Господа, и укрепила в мечте отправиться в Иерусалим.

Есть ли что-то более неотвратимое, чем болезнь и смерть? Они непрерывно сопровождают человеческую жизнь и подчас направляют ее. Наверное, нет таких людей, которые бы радовались болезни, возможно, только святые и праведники. Болезнь дается людям как испытание веры и духа, но ему, Людовику Французскому, болезнь дала возможность осуществить мечту!

Людовик улыбнулся. Тот случай был самым важным в его жизни и показательным для всех, кто нетвердо стоял в христианской вере или все воспринимал со скептицизмом.

После победы над мятежниками король заболел. Лихорадка изнуряла его, пот лился ручьем, дыхание становилось тяжелым. Тогда он понял, что стоит на пороге смерти, лучшие лекари королевства беспомощно разводили руками и призывали весь народ молиться за короля, ибо никакие медицинские средства не помогали. Несколько дней во всех городах Франции стоял колокольный звон – народ молился о выздоровлении Людовика. Но молитвы народа не помогли. Прежде чем окончательно впасть в забытье и умереть, Людовик попросил положить его на смертный одр, сказав своей зареванной жене, лекарям и нескольким придворным, не отходившим от него, что клянется отправиться в крестовый поход, если Бог дарует ему выздоровление. Но много кто давал клятвы и обещания щедрых пожертвований церкви, а все равно состояние короля становилось угрожающим. Бланка Кастильская, жена Маргарита, братья, другие родственники, друзья и придворные стояли кто у его одра, а кто за дверями и ждали конца. Плач и гнетущее молчание наполняли Лувр.