Возможно, именно Mors, использовавшая в своей продукции оригинальные решения – систему смазки с сухим картером, комбинированную систему охлаждения (головки имели жидкостное, а блок цилиндров воздушное), коническое сцепление, шестеренчатый рулевой механизм, усовершенствованные карбюраторы и систему зажигания, повлияла на будущего автомобильного мэтра и определила технический авангардизм «Ситроенов».
Нестандартные шестерни
В 1913 году Андре Ситроен покидает прочно ставшую на ноги благодаря его усилиям фирму Mors (с 1925 года она станет частью SA Andre Citroёn, но, сохранив свое имя, просуществует до 1943 года) и основывает собственное предприятие Sosiete des Engrenages Citroёn («Общество шестерней Ситроен») на набережной Гренель в Париже.
Филиал предприятия будет открыт в Москве – в Лефортово.
На заводе Ситроена шестерни выпускались необычные – шевронные, отличавшиеся надежным зацеплением и почти бесшумной работой. Оценив их достоинство, французский промышленник купил патент на них в Польше (и это был, между прочим, российский патент).
То, что производство зубчатых колес такой формы намного сложнее обычных, не смущало Андре Ситроена. Он ведь был еще и выдающимся технологом – превращать линии сложных проектов, вычерченных на ватмане, в металл было дня него привычным и любимым делом.
Пожалуй, мало кто из нынешних автомобилистов мог бы четко представить его тогдашнюю продукцию, если бы изображение двух зубьев шевронной шестерни не стало эмблемой одной из самых авангардных автофирм мира.
Память о том периоде на облицовках радиаторов и капотах несут уже не один десяток лет все автомобили Citroёn.
Вместо теплиц
Еще один этап был в жизни Андре Ситроена, прежде чем его имя стало неразрывно связано с автомобильным миром.
Начавшаяся Первая мировая война внесла свои коррективы в специализацию многих предприятий Европы. Расчетливый француз для строительства завода боеприпасов покупает обширный участок в районе парижской набережной Жавель (продолжение набережной Гренель).
В один из дней судьба свела энергичного, уверенного в себе промышленника с русским военным атташе графом Игнатьевым. Впрочем, их встреча не могла не состояться.
Подданному Николая Второго никак не удавалось найти французский завод, на котором можно было бы разместить сложнейший заказ для России – производство шрапнели. Промышленников пугала невероятная сложность изготовления этих артиллерийских разрывных снарядов.
Из книги воспоминаний Алексея Алексеевича Игнатьева «Пятьдесят лет в строю» мы узнаем, что однажды в его кабинет энергичным шагом вошел человек лет сорока в безупречной черной визитке, с маленькой ленточкой ордена Почетного легиона.
Через три года ее заменит большая круглая кокарда, обозначающая при штатской одежде одну из высоких степеней высшей награды Франции.
Господин в визитке, отрекомендовавшийся Андре Ситроеном, готов взяться за выполнение русского заказа.
Правда, есть одно «но» – у него пока нет завода по производству боеприпасов, а только выкупленная земля, на которой находятся теплицы с цветной капустой и несколько домов под снос. Зато у него есть право на закупку новейших американских автоматических станков, которых нет у конкурентов.
Можно себе представить, что подумал о Ситроене наш настроенный очень серьезно военный представитель. Он решил охладить пыл самоуверенного господина показом сложнейших чертежей и технических условий.
Тот, взяв чертежи, пообещал через шесть дней предоставить детальные технический и финансовый проекты.
Точно в условленный день и час в кабинет графа Игнатьева вошел Андре Ситроен с большой папкой, в которой лежал подробный план местности, отведенной под новое предприятие.