…Сейчас Пётр Малинин сидел, скрючившись в кресле седьмого ряда, с ужасом представляя себе апокалиптическую картину разбирательства в профкоме. Он уже присутствовал однажды при подобной экзекуции. Тогда осуждали двух работниц бухгалтерии, отловленных в магазине спортторга в очереди за финскими плащами.

В середине процедуры дверь шумно распахнулась и, в сопровождении секретарши, смешав кавитационной турбуленцией бумаги на столах, вошёл сам Генеральный Директор, товарищ Константин Семёнович Волопас.

– Товарищи! – загремел с амвона голос генерального. – Сейчас, в такой тяжелый для страны момент, когда отечество ещё не оправилось от тяжёлого известия о безвременной кончине Генерального Секретаря Коммунистической Партии Советского Союза Леонида Ильича Брежнева. Сейчас, когда весь народ, сплотившись воедино, готовится дать бескомпромиссный отпор американскому империализму, нацелившемуся на нас из космоса жерлами лазерных установок. Сейчас, когда от всей полимерной промышленности страны ожидается беззаветный вклад в дело усиления мощи наших доблестных вооружённых си… – Волопас неожиданно осёкся и оглянулся на секретаря парткома. – Короче говоря, сейчас подобное отношение к дисциплине и распорядку рабочего дня не может быть попустительствовано… – Волопас опять запнулся. – Как будем пресекать?

– Э-э-э, – отозвался председатель собрания, – есть предложение лишить выезда на отделочные работы на черноморскую базу отдыха объединения в поселке Туапсе…

– Отличное решение, так и постановим, – подвёл черту Волопас. – Я, конечно, имел в виду: проголосуйте и постановите. У меня срочное заседание с референтом министра.

Подняв бумажные смерчи, Константин Семёнович покинул помещение.

…«Бежать, – подумал Малинин, – скрыться и пересидеть где-нибудь». Он тихо, стараясь не греметь креслами, двинулся ко входной двери, ведущей в фойе.

– Гражданин, выход напротив – услышал он голос из тьмы.

– Мне в туалет, – просительно прошептал он, – очень надо.

– Учтите, что все входы в кинотеатр также блокированы отрядами народной дружины, – пояснил голос.

– Ничего, ничего, мне на минуточку, – Малинин направился к мраморной лестнице, ведущей вглубь планеты. Первые три пролёта он преодолел скачками, потом перешёл на шаг. «Странно, – подумал он, – зал находится на уровне земли, куда же ведёт эта лестница?»

Долго раздумывать не пришлось: лестница закончилась площадкой с тремя глухими стенами. На четвёртой стене, под последним пролётом, темнела массивная металлическая дверь с таинственной надписью «Служебное». «Тут и пересижу, – решил Пётр Николаевич, залез под пролёт, присел на корточки и замер. – Если нужно, хоть до вечера досижу, не будут же они весь день дежурить». Колени дрожали, дыхание сбивалось, в висках пульсировало.

Вдруг Малинин почувствовал влажное дуновение. Подняв глаза, он с удивлением и страхом обнаружил, что дверь по имени «Служебное» приоткрыта, и из щели тянет сыростью. За дверью открылся длинный, уходящий во мглу, коридор. Тянуло мышами и плесенью… Приседая на ватных ногах, Пётр Николаевич шагнул в туннель.

«Что там уж такого может быть? – подбодрял он себя. – Ничего особенного там быть не может, а вдруг окажется выход?» Рука скользила по осклизлому железу, периодически натыкаясь то на шов, то на заклёпку. Впереди стало светлее. Через десяток метров коридор круто поворачивал направо, из-за поворота лился резкий, фиолетоватый свет, какой бывает от флуоресцентных ламп. Собравшись с духом, Малинин сделал полшага за поворот и замер, как парализованный.

Проход заканчивался, расширяясь и переходя в обширное бетонное помещение. А прямо перед ним, тускло отсвечивая воронёными обводами, стоял танк.