– Миха, мне домой пора, отец там у меня…, – виновато посмотрел на друга Саша, – Светка с ним, но мыть его надо сегодня. Ты уж прости, я не могу остаться, помочь тебе обустроиться. Сегодня четверг… в субботу приеду на весь день, помогу тебе тут. Ты позвони, что привезти нужно, я всё сделаю.

– Сань, нормально всё, ты что! Отцу передай от меня привет, скажи – скоро на рыбалку, я тут быстро всё поправлю. Приезжай, как время будет, от своих не отрывай на меня.

– Хорошо хоть связь тут есть, – Саша посмотрел в телефон, – А, вон же вышка стоит, недалеко совсем, потому и связь на всю катушку показывает. Ладно, хоть это работает. Ну, я полетел, созвонимся.

– Ты аккуратнее лети, побереги себя, – напутствовал Михаил друга и потом долго смотрел вслед пылившему до мостка УАЗику.

Открыв дом, Михаил порадовался, что руки мародёров, разорявших округи, сюда не дотянулись. А вот электричества в доме не было – провода от дома до ЛЭП были срезаны, и висевший на столбе автомат в ящичке тоже исчез.

Михаил вышел на крыльцо, зaкyрил и оглядел запущенный двор. Да… запустенье и отсутствие хозяйской руки. Но, наверное, ему сейчас это и нужно, меньше будет в голове мыслей всяких нехороших появляться. Ладно, это всё завтра, а сегодня нужно устроиться на ночёвку, сообразить ужин и как следует отдохнуть.

А выпить тянет, подумал Михаил, хотя вообще он никогда не любил спиртное, и состояние опьянения ему не нравилось. Но сейчас, так и принял бы на грудь, чтоб отпустил его тот невидимый обруч, не дающий дышать свободно.

«Сходить что ли до деда Семёныча, – подумал Михаил, – Проведать, про мотоцикл спросить, бензин-то хоть есть там или нет… Может, стопку нальёт за встречу, бабка Клава у него самогон гнала раньше».

Однако оглядев дом, Михаил эту идею оставил. Нечего тут о стопках мечтать! Взял веник, подмёл пыльный пол, поснимал с немногочисленной старенькой мебели укрывавшие её дырявые простыни, которые сам и стелил, уезжая надолго. Потом взял в сенях вёдра и пошёл к колодцу по воду, вот сперва надо узнать, не заилил ли колодец, можно ли пить оттуда, а не про самогон думать, мысленно ругал он самого себя.

Колодец оказался в порядке, тяжелая крышка, сработанная ещё дедом Михаила, закрывала его, а вот ведра на цепи не было, нужно будет приладить. По всему было видно, что колодцем всё же пользовались, старый ворот кто-то недавно чинил. Может, тот же Семёныч? Он раньше на лето ставил свои ульи, там, дальше к лесу, а широкая тропа туда как раз шла мимо колодца. Дед рукастый, хозяйственный, вот и не бросил колодец без пригляду.

Михаил ходил туда и обратно с вёдрами, не обращая внимания на усиливающуюся боль в раненой ноге, доктор сказал – надо «расхаживать», так что – всё на пользу. Наполнив водой бак в сенях, он принялся за уборку, вымыв полы, протерев везде пыль, тут Михаил отметил, что старенькие часы-ходики на стене висят чистые, ни пылинки на них нет. Надо же, как странно, бабушка любила эти часы… может, тут дует откуда-то, сквозняком пыль и сдуло.

На деревеньку уже спускались летние сумерки, когда Михаил устало зaкyрил, усевшись на ступеньку крыльца. Закат окрасил горизонт красным, августовский вечер принёс от речки прохладу. Дальше, где обосновалась большая часть деревенских домов, в окнах загорались огни. Значит, есть ещё население тут, какое-никакое.

Старая круглая дворовая печурка, которую Михаил вытащил из-под руин рухнувшего сарая, теперь стояла на расчищенном пятачке во дворе и весело стреляла угольками. В доме он решил пока не топить, печь там большая, основательная, да и ни к чему – пока ещё тепло. В старой алюминиевой кастрюльке доваривалась гречка с тушёнкой, в животе у Михаила сердито ворчало.