Утром в таверне было холодно и сыро, очаг едва горел, сонный хозяин возился с овощами, девушка, которая провожала нас в спальню, протирала столы и что-то напевала под нос. Увидев нас, она резко замолкла и уставилась вниз, точно занятие полностью её увлекло. На щеках я заметил румянец. Что ж, вряд ли она бы отреагировала так на старого вояку, полагаю, мессир был ей больше по душе.

Корвус снова был весел, в глазах у него полыхали огоньки. Что он успел сделать за это утро? С кем поговорить?

– Любопытный город, – сказал мессир, пока мы шагали к замку в сопровождении Рэнвика и его постоянной свиты из трёх гвардейцев.

– Да уж, я бы предпочёл, чтобы он был немного поскучнее, – проворчал я. Поскольку теперь мы шли не в кандалах, народ сначала просто глазел, а потом и вовсе перестал обращать внимание на нашу маленькую процессию. По пути я разглядывал прилавки – украшения из меди соседствовали с овощным развалом, какие-то цветные побрякушки лежали рядом с искусно выполненными вазами. Люди, которые проснулись намного раньше нас с Корвусом, пожимали друг другу руки, говорили, торговались, ругались, спорили и сплетничали. Пока мы маршировали по каменной улице, я несколько раз услышал слова «убийство», «зверь», «чужаки». Что ж, о том, что произошло в лесу, знал, пожалуй, весь город.

Когда мы подошли к замку, я успел проклясть эти дьвольские серпантины, на которых, казалось, стоял весь Трассильхолл – длинные, извилистые, они утомляли серостью и количеством поворотов. Ещё сильнее утомляли мысли о том, что ждёт за вратами замка. Признаться, мне совсем не хотелось снова глядеть на останки, которые мы видели в лесу.

Я посмотрел на Корвуса. За всю дорогу он больше не проронил ни слова, что было на него совсем не похоже. На какой-то момент мне даже показалось, что всё это изрядно его напугало. Конечно, я мог прийти на помощь в любой момент, достав из подкладки жилета королевскую печать, избавив его тем самым от неприятных обязательств, но принял бы он такую помощь? Да и монстру ровным счётом наплевать на бумажки. От мысли, что эта авантюра подставляет наследника престола под удар, во мне зародилось давно позабытое чувство тревоги – настоящей, заставляющей нервно кусать губы и – в моём случае – почёсывать нос.

При свете дня обитель герцога Лаэрта казалась совсем другой. Теперь, когда на него не падали глубокие тени и жутковатый лунный свет, а наши руки не сковывали кандалы, замок казался очень даже приятным.

По правде сказать, мне подумалось, что он больше похож на огромное каменное поместье, нежели на замок. Из широкого центрального здания в стороны отходили два прямоугольных флигеля. Оба заканчивались двумя башнями. Третий флигель с такой же башней находились с другой стороны главного корпуса.

В самом замке было три этажа, башни же взмывали вверх тремя узкими пиками, отчего казались инородными, точно приделанными сюда уже после того, как дворцовый ансамбль был закончен.