– Во-от! А говоришь, чужих не было.

Гоша виновато заморгал.

– Техники тоже из наших, – несмело промямлил он. – Обслуживают котельную. Одного Павел зовут, другой – седенький такой… Не помню имени…

– Ладно, продолжай, – Валентин успокаивающе махнул рукой.

– В общем сауну отладили. Сейчас там Яшины ребята, ну и… Некоторые из гимнасток, – Гоша густо покраснел. – А Сулик с Малютиным в бильярдной. Играют на деньги.

– Стало быть, вся гоп-компания кроме Алоиса? Жаль.

– Ну да, – Гоша неуверенно пожал плечами. Он словно ощущал некую вину за сказанное.

– Больше ничего?

На Гошином лице отразилась тихая паника. Плечи его снова поползли вверх. Он искренне переживал, что не может ничего добавить к рассказу.

– А помнишь – то, о чем я тебя просил? – Валентин заговорил чуть тише.

Разнорабочий испуганно встрепенулся. Голова его часто закивала.

– Да, это я сделал! Батарейку вставил, как вы просили.

– Никто тебя не видел?

– Нет, все тихо было, – Гоша заволновался. – Вчера ведь что было? Ну да! Они как раз в бильярдную ушли. А я взял совок с веником, как вы советовали – ну, и пробрался туда.

– Вот и молодчина, – Валентин похлопал его по плечу. – Ты все сделал правильно. Главное – спокойствие и осторожность. Если кто рядом, не рискуй… Как там наш Коля-Николай? Зубы по-прежнему не вставил?

– Он хотел, но туда надо днем, а Степчик не пускает. Днем – уборка территории, надо сжигать ящики, мусор, а тут еще новые дела навалились.

– Ясно. Значит приятель по-прежнему шепелявит. Зря.

– Я ему тоже говорил. Конечно, надо сходить! – губы у Гоши задрожали. Он и тут ощущал себя виноватым, хотел оправдаться, но не получилось. Коля-то Николай и впрямь шепелявил, и факт этот перевешивал все его Гошины старания… Приглядевшись к нему внимательнее, Валентин нахмурился.

– А ну-ка повернись, дружок!.. Еще немного. Так… Кто это тебя?

Левая щека у Гоши выглядела чуть припухшей. Синева еще не проявилась, но догадаться о случившемся было несложно.

– Кто-нибудь из Яшиных орлов?

Гоша понурил голову. Обстоятельства своих многочисленных избиений он предпочитал скрывать. Валентин вспомнил недавнюю усмешку Чеплугина.

– Не Чапа, нет?.. Ну, слава Богу. Тогда кто? Степчик, что ли?

Гоша не ответил, но по дрогнувшим плечам Валентин понял, что угадал. Степчику многое сходило с рук. Помощник директора слыл первостатейным хамом и частенько пускал в ход кулаки. Кое-кто поговаривал, что он гомик, и Валентин не видел причин не верить этому. Что-то в Степчике и впрямь виделось инородное. Даже то, с каким пылом утверждал он всюду свое мужское начало, невольно доказывало обратное.

– Подожди! Он что, приставал к тебе?

Гоша опустил голову. Пальцы его стиснули худые колени.

– Вот, значит, как… – Валентин невидяще уставился в пространство. Мерзкий холодок прокрался в грудь, стало больно дышать. Времена Акакий-Акакиевичев не прошли. Только когда-то над ними смеялись и в подворотнях стягивали шинельки. Сегодня их били без всякого стеснения, лишали зарплат и насиловали… Подобного бешенства Валентин не испытывал уже давно. Заставив себя разжать кулаки, глухим голосом спросил о совершенно постороннем.

– Там на главном складе какие-то ящики. Не видел, что в них?

Гоша заерзал на лавке, робко пролепетал:

– Какие-то банки… Ребята вскрывали, но я не видел. Может тушенка?

– Наверное, она и есть, – Валентин хлопнул Гошу по плечу. – Ладно, гляди бодрей, машинист! Не век нам кочегарить! – поднявшись, спросил. – Ты посидишь еще здесь?

– Нет, я ведь только на минуту. Отдохнуть, – Гоша с готовностью вскочил. Не зная куда девать руки, сложил их на животе, тут же перепрятал за спину. Смешное горемычное существо мужского пола и человеческого рода. Подвергни такого пыткам, и тогда бы Гоша не признался, что часами просиживает в подобных закутках. Иногда в темноте, иногда при свете, с клочками читанных-перечитанных газет на коленях или вперившись в темноту глазами забившегося в нору мышонка.