Животное издало звук, между кошачьим мурчанием и тигриным рыком.

Положение Аарона оказалось куда более шатким, чем они себе предполагали. Узнай кто о троеформии Элиота – вопросы будут не только к этому кошачьему.

В особняке повисла зловещая тишина, пропитанная ужасом и безысходностью сложившейся ситуации.

– Так и что же мы будем с этим делать? – Аарон оставался холоден к происходящему, голос его звучал довольно ровно, лицо не выражало никаких эмоций.

– Молчать. – спокойно констатировал Дуглас. – Никто кроме меня и тебя не должен знать об этом. С другой стороны… Если вдруг что пойдёт не так и Элиот превратится на глазах у других людей – мы ничего не сможем сделать. Сажать его на препараты будет слишком жестоко. Поэтому, пока нам остаётся лишь смириться и надеяться на его благоразумие. Он не глупый, это видно. Иначе бы его уже как минимум давно поймали, поэтому, мне кажется, что всё будет нормально.

Дуглас закончил свои занятия с химерой на этот день и собирался уходить, разговор свой они вели по пути к выходу.

– По правде говоря, я действительно переживал за тебя. Не думал, что Элиот такой… Необычный. Странно об этом говорить, но, кажется – я был бы более спокоен знать, что это и впрямь какое-то проклятье. Химеры ведь две формы обычно имеют… Теперь, по-видимому, переживать придётся мне за вас двоих. – в голосе мужчины одновременно встретились грусть и усмешка. – С другой стороны – тигры очень сильные, поэтому теперь у тебя есть отличный защитник. Тем более, что приобрести его за три тысячи серебряных – абсолютно невозможно, их цена в десять раз больше, да и числится в золоте!

– Мне деньги безразличны. Он стоит куда дороже любых монет, любого имущества, что я имею. Как и ты, как и мои слуги, как и… – Аарон заметно помрачнел. – Я… Я потерял их. Поэтому, знаю, о чем говорю.

Дуглас сразу заметил ухудшение в состоянии друга и поспешил его поддержать:

– Эй, забудь об этом! Столько лет уже прошло с тех пор! Я понимаю: это травма, которая никогда не заживёт и будет давить на тебя до конца дней твоих; но ты должен научиться хотя бы жить с ней, не обращать внимание. Твоей вины в том не было, ты ничего не смог бы предпринять!

– Каждую ночь мне снится сон о том, что было в ту ночь. Я слышу их голоса так отчётливо, так громко…

– Ну хватит, перестань. – Дуглас положил руку на плечо Аарона.

– Прошу прощения. – Аарону действительно стало неловко за то, что он показал свою слабость. Пускай и на пару секунд, пускай и перед лучшим другом – но, как бы то ни было, подобное казалось ему недопустимым.

– Не извиняйся. Я посещу вас завтра, ты согласен? Можем потом посидеть немного и побеседовать.

– Буду рад. Тебя мы ждём в любое время.

Дуглас покидал поместье Вескалис в растерянных чувствах: всё это время ему казалось, что с Аароном всё нормально и он забыл ту боль; однако – он понял, что ошибался всё это время.

***

Люди – существа жестокие. Когда они видят, что кто-то живёт чуть лучше большинства, рождается зависть. Этот червяк грызёт человека изнутри, оставляя за собой гнилые дыры, в конце концов портящие душу и заставляющие завистников делать плохие вещи в адрес того, кому они, собственно говоря, завидуют.

Не обошла стороной людская зависть и семью Вескалис: молодая пара успела обзавестись наследником и стремительными темпами наращивала своё влияние в обществе, причём не только за счёт богатства – манеры, образование, репутация – всё это было им не чуждо. Обычно, деньги портили людей, однако их семья часто жертвовала внушительные суммы на благотворительность.

Аарон стал по-настоящему достойным наследником: он сочетал в себе мамину учтивость и отцовскую строгость, в придачу к острому уму и приятной внешности. Все эти качества сделали его предметом воздыхания молодых дам и восхищения юнош.