– Велено взять меч, – отрезал воевода.

Волк взял первый попавшийся меч.

– Не, сынок, – поймал его за руку Ван, – Этот совсем худой. Вот, возьми, у него хоть гарда не лопнутая, руки не отобьёшь себе.

Волк благодарно кивнул и взял тяжёлый щербатый меч, с потемневшим избитым клинком. Поверх рукояти была намотана рогожа.

– Ты что там нежничаешь? Смотри не перепутай, за какой конец брать, – захохотал Колыван.

– Да, поди только за конец он и умеет, – заулюлюкала кучка дружинников возле Колывана.

– Ну-ка, заткнулись! – рявкнул Белорад – Ведёте себя, как сопляки! Это таких-то витязей мне против Награя выставить? Позор!

Волк двумя руками сжал меч.

– Глянь, как ухватился-то? Как за бабу, – продолжали подначивать дружинники.

Арон наступал яростно и быстро, кружась вокруг Волка, словно горный кот. В толстушке и кольчуге было слишком тяжело и жарко. Арон замахнулся, Волк отпрыгнул. Меч прошёл прямо возле ног, и тут же быстрый удар в бок вышиб воздух из груди.

– Руки, – по-детски завизжал Трифон.

Сильный удар по руке выбил меч.

– Мать, – прошипел Волк.

Арон подошёл и всадил коленом в грудь, так что Волк не устоял и рухнул на землю.

Белорад недовольно покачал головой.      Шеи коснулась холодная сталь:

– Ты повержен, псарь, – прошипел Арон.

– Довольно! – объявил Белорад, подняв руку, и подошёл к Валксану, – Ты почто в дружинники пошёл, малый?

– Ты мне рогатину дай или лук, я тебе покажу.

– Лук и рогатина – это хорошо, – кивнул Белорад, – но и меч освоить придётся. Сейчас те, кому в ночь на смену, идут отдыхать. Кто свободен, разбираем оружие. Лучники и ты, Волк, хватайте луки и на стрельбище.

Со стрельбой всё было гораздо проще. В родном Охотничьем Логе Волк не расставался с луком, сколько помнил себя. Мужики придирчиво оглядывали всех мальчишек в деревне и решали, куда сгодится будущий охотник. За долговязую стать Влаксана определили в лучники. Так что, здесь Белорад остался доволен.

– Значит, копьё и лук, говоришь? – спросил он, поглаживая короткую густую бороду. – А бердышом хоть раз орудовал?

– Не доводилось, но с ним всяко проще будет. Он с рогатиной больше схож, нежели меч.

– Вот и славно. Значит, ты день здесь, два дня на поле с бердышом. А то, неровен час, воевать придётся. Лучники в городе всегда нужны, но и в лобовую надо с чем-то отбиваться. Надеюсь, не пригодится…

– Понял, – кивнул Влаксан.

– И ещё, – воевода отвёл Волка в сторону и заговорил чуть тише, – я вижу, что с дружиной у тебя не складывается. Не стану врать, сам не рад, что сейчас в дружину набирают всякий сброд. Будь моя воля, ты бы вылетел со двора в ту же ночь, как князя загубил. Большая часть ребят здесь с детства готовились вступить в княжье войско. Твоё появление в наших рядах – уже немалый позор для всех, кто делит с тобой еду и кров, так что не опозорь нас еще сильнее. Драки я не потерплю. Ежели кто не по душе, вызывай на поле, и бейся с ним на мечах да топорах, покуда дурь не повыбиваете. Ясно?

Белорад говорил сурово и прямо, и, не дожидаясь ответа, кивнул в сторону стрельбища:

– Можешь идти. Завтра утром на смену.

Стрелять из лука куда приятнее, чем общаться с дружинниками или биться с ними на мечах. Луки у князей ладные: тугие, ровные – стреляй не хочу!

К вечеру погода стала портиться, ветер крепчал, налетая резкими порывами, и низкие тучи осыпали землю мелким дождём. Лето клонилось к концу, и едва спадала полуденная жара, начинались осенне-холодные вечера.

К ужину продрогшая и уставшая дружина собралась в обеденной. Волк огляделся: Арона, Колывана и их шайки не было видно.

– Ты чего башкой вертишь, будто филин? – подсел Трифон.