– Так князь Гостомысл, мастер твой, рассчитывал на тебя. – Звяга развёл руками, мол, я тут ни при чём.

Ингвар сердито взглянул на девочку и отвернулся. Хельга молчала – пыталась понять, как её деду вообще подобная идея в голову пришла.

– Ну, раз никто не возражает… Ярополк, присмотришь за ними? Твой маг и твой брат – они тебя послушают, – обратился к старшему племяннику Звяга. – И ещё: будьте аккуратней. Князь предупреждал меня о странной нечисти, что в Восточных Землях завелась. Нас пока предки миловали, но бдительности не теряйте.

– Хорошо, дядя, – кивнул Ярополк. – Ну мы пойдём? Ещё обоз проверить надо, всё-таки две недели в дороге.

– Дядя Звяга, а где Ларс? – поинтересовалась Хельга. – Я думала, у вас тут встречу его.

– Он по утру в деревню соседнюю пошёл: два бортника там пропали, – ответил Звяга, – а лучше него у меня дознавателя нет. Так ведь и вы в ту сторону идёте – может, встретитесь ещё. А что вы опять с ним затеяли?

– Да руны его хотела посмотреть, которые раньше составляли, – пояснила Хельга. – Но мне не к спеху. Вернусь – поговорим.

– Да куда он денется, конечно поговоришь, – согласился Звяга, – лето долгое. Идёмте, я вас провожу.

Когда все спускались с высокого крыльца, послышался свист, а затем хлопанье крыльев. В этот момент Ингвар резким движением накинул на плечи тонкий плащ с капюшоном, а Хельга ловко спрятала косу под сарафан и покрыла голову цветастым платком. Причём оба сделали это так синхронно, словно прочитали мысли друг друга.

Ярополк со Звягой сначала просто замолчали, а потом рассмеялись.

– Это мальчишки голубей почтовых гоняют, – сквозь смех произнёс Звяга. – Эка вы запугали друг друга!

Выходили рано, по холодку. Хельга окинула взглядом отряд: три десятка человек, да ещё обоз с припасами.

«Многовато для того, чтобы лихих людей попугать. Что-то недоговаривает братец. Да и путь немалый до Тотьмы – почти двести вёрст. Лучше было бы на ладьях спуститься, а потом, как течение повернёт вспять, вернуться домой – и удобнее, и проще, и дешевле».

Да, имела речка Сухона такую интересную особенность из-за небольшого уклона в устье. В верхнем течении, почти на сто двадцать вёрст, река, можно сказать, и не текла, зато разливалась аж на двести аршин. Была она извилистой, спокойной. А вот от Тотьмы берега поднимались уже до восьми саженей; начинались пески, мели, открывались чудные речные пляжи и – острова. Конечно, острова. Там любил лихой народ прятаться. Это и была вторая часть Сухоны.

От Камчуги до Гледня и слияния с Югой Сухона проявляла свои характер и северную силу: течение убыстрялось, начинались пороги, а берега возвышались настоящими горами, аж до семидесяти саженей – слоистые известняки, доломиты, мергели. Шириной в тех местах она была до трёхсот саженей, глубиной – местами до пятнадцати. Берега – высоченные обрывы, на вершинах – густые леса.

В верхнем течении в Сухону впадали реки Вологда и Лежа, а сама Сухона в этом районе была ещё медленной и спокойной. Зимой замерзало Кубенское озеро, из которого и брала начало река, и по весне вскрыться не спешило. А Вологда и Лежа вскрывались. И паводковые воды из притоков врезались в Сухону с таким напором, что разворачивали большую реку вспять. Вместо того чтобы течь к Гледню, она возвращалась обратно, в Кубенское озеро. Потом, конечно, река успокаивалась и разворачивалась куда надо, но этим периодом и пользовались торговые люди, чтобы накопленные за зиму товары вывезти.

«Река течение своё уже вернула, значит, ладьи давно не только отплыли с товарами, но и вернулись обратно. Значит, не нужен речной путь, а ждут, когда торговый тракт подсохнет, чтобы верховой отряд послать. Зачем?» – Ответа на её мысленные вопросы пока не было.