– Ладно, Грин. Надеюсь, ты откопаешь что-то стоящее. Если понадобятся мои инструменты или… кофе, зови.

Он развернулся и ушёл, оставив Лее кружку кофе и странное ощущение, что он действительно хотел помочь. Но её мысли уже вернулись к сигналу.

Лея знала, что отступать нельзя. Она отправила данные на дополнительный анализ, а затем настроила оборудование на постоянный мониторинг. Она собиралась выяснить правду, чего бы это ей ни стоило.

Неожиданно экран её личного коммуникатора загорелся. Вибрация вырвала Лею из мыслей. Она нахмурилась – звонки здесь были редкостью. Она потянулась к устройству, взглянула на имя звонящего и замерла.

– Мама? – тихо пробормотала она.

На экране появилось лицо Эллы Грин. Это была женщина средних лет, с копной густых каштановых волос и добрыми глазами, которые, несмотря на усталость, светились теплотой.

– Лея, дорогая, наконец-то я тебя поймала! – голос матери звучал обрадованно, но с ноткой упрёка.

– А у меня такие новости, – голос матери звучал тепло, но Лея сразу почувствовала скрытый подтекст. – Ты помнишь рыженькую Надюшу, дочь соседки, ну ту что весной вышла замуж? Так они сыночка ждут. Ты представляешь, как Мария рада внукам?

Лея стиснула зубы, но старалась улыбнуться:

– Это замечательно, мама. Я рада за них.

– Вот бы и мне увидеть своих внуков, – продолжила мать с мягким вздохом.

– Мам… – начала Лея, чувствуя, как разговор снова сворачивает в привычное русло.

– Ладно, ладно, я понимаю. Ты работаешь. Но как ты сама? Ты выглядишь уставшей.

– Всё нормально, просто много задач, – ответила Лея, стараясь уйти от темы.

– Ты хоть питаешься нормально? Или опять сидишь на сухариках?

– Мам, это называется рацион для космических станций, – попыталась пошутить Лея.

– Конечно. Но ты понимаешь, что работа – это ещё не всё? Ты там хоть с кем-то общаешься?

Лея почувствовала, как раздражение начинает нарастать.

– Мам, сейчас не самое подходящее время.

Мать замолчала на мгновение, а затем мягко сказала:

– Лея, я просто хочу, чтобы ты была счастлива. Ты сама видишь, эта работа делает тебя несчастной.

– Это не так, – твёрдо ответила Лея, чувствуя, что разговор нужно завершать.

Элла наклонилась ближе к камере, внимательно глядя на дочь.

– Ты выглядишь уставшей, – заметила она. – Снова работаешь ночами?

Лея вздохнула, но старалась не показывать раздражения.

– Ты же знаешь, как это бывает. Особенно здесь, на станции.

Мать тяжело вздохнула, но улыбка не исчезла с её лица.

– Ты вся в отца. Он тоже мог работать сутками, забывая поесть. – Она сделала паузу, затем мягко добавила: – Он бы гордился тобой, знаешь?

Лея почувствовала, как что-то внутри сжалось. Она отвела взгляд, устремив его на экран с пульсирующим сигналом. Мелодия продолжала звучать в её ушах, как фоновое напоминание о чём-то важном.

– Не уверена, – пробормотала она. – Он наверняка бы сказал, что я трачу время впустую.

– Не говори так, – с лёгким упрёком произнесла Элла. – Ты знаешь, как он любил звёзды. Ты пошла по его стопам, Лея. И это прекрасно.

Молчание повисло между ними. Лея вспоминала отца: его голос, полный энтузиазма, когда он объяснял ей строение галактик, и тёплые серо-голубые глаза, которые загорались, стоило ему лишь взглянуть на звёздное небо. Его почти пепельные волосы, чуть растрёпанные ветром во время их редких семейных походов, всегда казались ей такими же мягкими и успокаивающими, как его манера рассказывать о далёких мирах.

Она вспоминала, как он брал её с собой на наблюдения раскладывая телескоп на вершине холма. Они часами сидели на траве, укрывшись одеялом с термосом горячего чая, и он показывал ей созвездия, рассказывая мифы, связанные с ними. Иногда они просто лежали в тишине, пока он шепотом рассуждал о тайнах Вселенной, а она слушала, затаив дыхание. Эти воспоминания были её радостью и болью одновременно.