Он вышел перед строем и заложил руки за спину. Руддрайг знал, какое впечатление сейчас производит. Ничего лишнего в костюме – чёрный сюртук с глухим воротником-стойкой, чёрные брюки, заправленные в начищенные сапоги.

Просто. Лаконично. Значительно.

Он повернул голову налево, коротко кивнул. С правого фланга строя к нему направился, по-военному чеканя шаг, командир группы.

Сет Трайгтреттон.

«Я не ошибся в этом мальчишке. Он просто упивается доставшейся ему властью».

Сет остановился перед ним, отсалютовал.

– Операция прошла успешно! Среди группы пострадавших нет! Задание полностью выполнено!

Бриттгерн кивнул:

– Отлично. Секретность?

– Не нарушена. Наших лиц никто не видел.

– Листовки?

– Оставили и на площади, и на улице перед баррикадой.

– Хорошо, – он указал Сету на место по правую руку от себя. Затем обратился к строю: – Господа, поздравляю с успехом. Сегодня вы сделали важный шаг на пути к победе в нашей борьбе.

Он заметил, что один из молодых эльфов в первом ряду чуть заметно покачал головой.

– У кого-нибудь есть вопросы? Сомнения?

Бриттгерн смотрел на паренька в упор, хотя вроде бы обращался ко всем. Наконец тот не выдержал, вытянул руку вверх. Совсем по-детски, как в школе.

– Разрешите?

– Разумеется.

– Меня беспокоит вопрос. Правильно ли мы поступили? Ну, всё же, там, на площади – там же эльфы. Достойные граждане, есть ветераны, даже герои войны. Правы ли мы, причиняя им такое?

Бриттгерн покосился на Трайгтреттона:

«Ну, Сет, а ты что об этом думаешь?».

Затем спросил вслух:

– Кто-нибудь желает ответить на этот вопрос?

– Позвольте мне.

«Я знал, что ты об этом попросишь».

– Конечно, Сет.

Тот вышел на полшага вперёд, заложил руки за спину, так же как Бриттгерн.

– Я понимаю сомнения некоторых из вас. «Правы ли мы?», «Допустимо ли действовать так жёстко?», «Ведь это же наши братья-эльфы, наши ветераны, более того – наши соратники по борьбе». Отвечу на эти сомнения так. Наша борьба, которую мы ведём, та битва, в которую мы вступили – это не игра. Это жёсткое противостояние, схватка за будущее всех эльфов. Это война. Сражаясь в такой войне, нельзя забывать о соотношении великой цели и тех жертв, на которые мы можем и должны пойти, чтобы её достичь. Ведь если мы проиграем, то всё будет напрасно. В том числе и усилия тех, кто незначительно пострадал сегодня во время нашей вылазки. Знай они об истинном смысле того, что мы делаем, и я уверен – большинство из них согласилось бы добровольно на такую жертву. Потому что в их груди бьются такие же сердца, что и у нас – сердца патриотов. Жаль, что в интересах нашей победы, нашего общего дела мы не можем открыть им, кто мы и во имя чего действуем. Но я уверен, что когда сегодняшняя акция подтолкнёт тех, кто колеблется, к решительным действиям, когда вспыхнувший гнев народа эльфов приведёт нас к победе, весь этот незначительный ущерб покажется ерундой, не имеющей значения на фоне великой цели, к которой мы стремимся.

Сет отступил назад, покосился на Бриттгерна. Тот ответил одобрительной улыбкой.

«Ты далеко пойдешь. Очень далеко».

Затем обратился к строю:

– Думаю, что Сет дал прекрасный и убедительный ответ. Добавлю лишь, что как только мы добьёмся успеха и решим стоящие перед нами задачи, все те, кто пострадал во время сегодняшней акции, получат достойную компенсацию. Обещаю, что прослежу за этим лично. А теперь – вольно!

Он повернулся к Сейтеннину. Сказал негромко:

– Отправь его домой. Ты понял, кого я имею в виду. Не стоит ему сейчас появляться на площади. Ты был убедителен, но рисковать тем, что у него вдруг развяжется язык, я не намерен. Потом придумаем его какое-нибудь занятие, не такое ответственное.