Солнце уже начало опускаться к горам, когда женщины, наконец, угомонились. Товар, который всё это время переходил из рук в руки, был возвращён торговцам. Камуире-куру загадочно улыбался: он-то знал, что женщины ещё вернутся. Пока они лишь посмотрели, что могут им предложить, и теперь пошли к своим мужьям, чтобы объявить им, что именно надлежит купить в первую очередь. Но сначала меняться будут мужчины. Прежде чем они дойдут до приглянувшихся их матерям, жёнам и сёстрам тканей и посуды, они должны были приобрести кое-что более полезное.

Камуире-куру, видя, что всё больше мужчин подтягивается к разложенным товарам, смекнул, что подошло время для того, чтобы достать из мешков железные ножи, наконечники копий и стрел, бамбук и горшки с охотничьим ядом – всё то, без чего не может обойтись хороший охотник и благоразумный хозяин, заботящийся о благе семьи. Мужчины, в отличие от женщин, держались степенно и независимо: они деловито рассматривали оружие, негромко перебрасывались замечаниями друг с другом и, если что-то им приглянулось, обязательно расспрашивали о вещи Камуире-куру. Речь их, как заметил Канчиоманте, несколько отличалась от привычного говора айну и звучала как-то чудно: некоторые слова они произносили неправильно, и это сильно резало ухо. Он вновь и вновь оглядывал этих людей, но не мог найти в их внешности существенных отличий от жителей островов: айну да айну – те же бороды, бритые лбы, татуировка на губах, те же аттуси и набедренные повязки; лишь на некоторых из них были кожаные штаны и рубахи, несколько отличающиеся от покроя меховой одежды, принятой на островах.

Лишь к вечеру жители котана принесли Камуире-куру ценные меха и жир в обмен на связки тонкоствольного бамбука, бочонок с ядом, несколько крупных наконечников копий, десяток кинжалов и некоторое количество тёсел. В последнюю очередь выменивали сисамские и островные ткани и одежду. После обоюдовыгодного обмена приезжих гостей пригласили на пир.

А затем много дней, до самого конца лета, ездили они по береговым селениям айнов, живущих на Цупке. Камуире-куру держался вдоль восточного берега этой земли, но говорил, что и с запада Цупку также омывают воды океана. Местные жители были гостеприимны и добродушны, никогда не скупились и не обижались, даже если дядя Канчиоманте назначал высокую цену: его редкостные товары всем были очень нужны (даже бамбук, который плохо разбирали жители островов, здесь расхватывали буквально на глазах: не успеешь выложить вязанку, как приходится тащить новую). Канчиоманте наслаждался этим первым в своей жизни торговым путешествием: именно об этом он мечтал в безбородом детстве, часами просиживая на косе и с волнением вглядываясь в колышущиеся в сизой дымке просторы Великого океана.

Напоследок, перед тем как начать долгий обратный путь к островам Айнумосири, Камуире-куру решил дойти до селений чужих людей, с которыми айну Цупки делили эту огромную и богатую страну, тем более что на лодках ещё оставались кое-какие товары. «Нас хорошо там примут, – сказал Камуире-куру, когда племянник его высказал опасение, не станут ли они лёгкой добычей для копий и стрел этих чужеземцев, – вот увидишь! Это славные люди. У меня там много знакомых, – он лукаво улыбнулся, а потом добавил, – да и женщины у них шибко хорошенькие, просто камуи! Может, ты и себе невесту присмотришь, вдруг какая приглянется!» Канчиоманте от таких слов залился краской. Он, конечно же, не раз бывал с девушками, но о том, чтобы жениться, даже не думал; сначала он хотел заслужить почёт, уважение и богатство. Для этого и поехал с дядей. А он ещё смеётся над ним, предлагая взять в жёны какую-то чужеземку.