Я учусь, ошибаюсь, стараюсь и верю, что эта история найдет отклик в вашем сердце. Прошу строго не судить, ведь для меня это лишь начало пути. Спасибо, что идёте рядом.

С любовью,

Anna Rash

Костёр потрескивал, бросая алые отблески на чёрные деревья, чьи ветви, как когти, тянулись к звёздам. Лес Астериона был живым, его шёпот – в шелесте листвы, в далёком вое ветра – напоминал Эларе о доме, о её деревне, где она лечила раны и зажигала надежду. Но здесь, в этом проклятом месте, надежда была хрупкой, как стекло. Элара сидела на мёрзлой земле, завернувшись в накидку, которую Кайрон бросил ей без слов. Нить клятвы ныла на запястье, но она чувствовала его – его гнев, его боль, его тайны, – и это было как яд, текущий по её венам. Она могла использовать это. Она должна была.

Кайрон сидел у костра, его меч лежал рядом, а серые глаза скользили по лесу, как у волка, чующего добычу. Его плащ был пропитан сыростью, а шрам на брови казался глубже в свете огня. Она заметила, как его рука невольно коснулась груди, и нить клятвы отозвалась, посылая жар по её телу. Она чувствовала его страх, его вину, и это пугало её. Но она была травницей, привыкшей находить жизнь в смерти. Она найдёт правду в нём.

– Эта клятва… я могу её сломать, – сказала Элара, её голос был резким, но в нём был вызов. – Я чувствую твою силу через неё. Твой страх. Если ты не расскажешь, я найду способ использовать её против тебя.

Кайрон поднял глаза, его губы дрогнули в насмешке, но в его взгляде мелькнула тень тревоги.

– Умная, – сказал он, его голос был низким, с издёвкой. – Но клятва сильнее твоего упрямства, травница. Она связывает нас, пока я не разорву её.

– Тогда зачем? – она вскочила, её накидка соскользнула, её глаза сверкнули, как изумруды. – Почему ты защищаешь меня? Если я угроза, почему я не в цепях? Что тебе от меня нужно?

Он встал, его тень накрыла её, и воздух сгустился, как перед бурей.

– Хочешь правды? – его голос был ядовитым, но мягким, как шёпот. – Ты маг. А маги не живут долго. Но ты… ты другая. И я не знаю, почему.

Её сердце заколотилось, но она не отступила.

– Ты лжёшь, – сказала она, её голос был тише, но острым, как кинжал. – Я чувствую твою вину. Ты боишься того, что я могу сделать. Или того, что ты уже сделал.

Его глаза потемнели, и на миг она увидела не Пепельного Лорда, а мужчину, чья душа была полна шрамов.

– Перестань, – сказал он тихо, его голос был как мольба. – Ты не знаешь, о чём говоришь.

Факелы магов, посланных Тарисом, вспыхнули в ночи, их алые нити магии хлынули, как змеи, разрезая туман.

– Лорд Кайрон! – крикнул один, его голос был холодным, как лёд. – Отдай ключ. Тарис знает, что она пробудит зверя.

Кайрон выхватил меч, его клинок сверкнул в свете костра.

– Она под моей защитой, – сказал он, его голос был холодным, как сталь. – Уходите. Или умрёте.

Элара подняла руки, её магия вспыхнула, создавая барьер света, что отразил нити. Она не отступила, её взгляд был твёрд. Он был её врагом. Но его защита, его страх – это было связано с клятвой. И она начинала доверять ему, хотя ненавидела себя за это. Они сражались, их движения были синхронными, как будто нить клятвы связала не только их души, но и их тела. Когда последний маг упал, его кровь окрасила землю, Элара повернулась к Кайрону, её дыхание рвалось.

– Почему? – прошептала она, её голос был хриплым. – Почему ты рискуешь ради меня?

Он вытер меч о плащ, его глаза были буря.

– Потому что я должен, – сказал он тихо, его голос был как трещина в камне. – Идём, травница. Ночь не ждёт.

Она шагнула за ним, её сердце колотилось, а нить клятвы пылала. Она не знала, враг он или союзник, но чувствовала: он – её единственный шанс выжить. И это пугало её больше, чем маги Тариса.