Воины северного и западного оцепления подчинялись Харуму Адию, но и они развернули свои штыки. Сам Харум Адий, как растворился – его не было ни видно, ни слышно.

Численное преимущество скоро дало о себе знать. Болейцы и заптийцы были перебиты, адломцев осталось не больше полусотни. Ромульцам досталось меньше всех. Почти все они бросили свои мечи и упали на землю. Керчаки, мордовцы и воины Схалы еще защищали входы коридоров, в которых скрылись их владыки.

Чувство мести обжигало сердце Лемана, злоба с каждой секундой только разгоралась в нем. Он уже представлял срубленную голову Стаха, видел корчащихся в смертельной агонии владык, и порубленные на мелкие части «лапы» паука. Но что-то изменилось. В какой-то момент он заметил перед собой посеребренную харпийскую кольчугу. Такую носили штурмовики эрла Маера из пригородных гарнизонов. Леман еле сдержался, чтобы ни нанести удар. Опешив, он поднял голову, и увидел, что серебряные воины уже поднимались по ступеням трибун; они вклинивались в толпу, постепенно разделяли ее на множество частей. Неудержимый искрящийся поток проникал на арену через главные ворота. Огибая Круг смерти, «серебряные» заполняли собой все пустое пространство. Отгораживаясь щитами, они оттискивали все дерущиеся стороны друг от друга, перегораживали проход к коридорам и залам, в которых укрылись владыки. Бой постепенно сходил на нет.

– Леман, – услышал эрл голос Харума. Он повернул голову и увидел старика, возле кованной решетки входа, к которому он так хотел пробиться. – Это я привел их, – сказал он. – Этот бой закончен Леман. Отзывай людей.

– Я не собираюсь отпускать их! – крикнул эрл. – Они отравили Эмистана! Они убили моего брата. Домой они вернутся без голов! Пусти меня Харум. Не вынуждай меня проливать кровь харпийцев. Нам хватит сил прорвать оцепление. Не стой на моем пути!

– Мы не можем убить владык всех Миров Пятигорья.

– Можем! Они могут убить нашего, значит, и мы можем убить всех их.

– Кого ты собираешься убивать, Леман? Карт Натий и Талин Ротрик уехали из Харпы еще утром. Это они придумали убить Эмистана. Они знали, что ты станешь мстить. Ты убьешь владык, которые остались здесь, и тогда войны нам уже не избежать. И поверь, эта война будет стоить дороже ста тысяч ромбов…

– Но Эмистан!..

– МЕРТВ!!! – перебил его Харум. – И скоро у нас будет новый владыка, – сказал он уже тише. Помолчал немного, еле заметно поморщился, и дабавил: – А Сифеас жив. И пока еще жив Аль. Пока… Вот о чем надо думать.

С необычным проворством для старика, Харум залез на бетонный парапет.

– Командиры первого оцепления, слушайте меня! – крикнул он. – Приказываю: опустить оружие, и отступить! Бой закончен! Уводите солдат с трибун!

– Солдаты не слушайте его! – крикнул кто-то в толпе. – Старик вместе с ними! Харум предатель! Измена!..

– Измена!.. Измена!.. – поддержали его десятки голосов. Трибуны заволновались с новой силой. Опять зазвенели мечи. Солдаты оцепления ринулись к проходам, толпа толкала их в спины, и постепенно «серебряные» стали отступать.

– Леман! – крикнул Харум эрлу. – Останови их! Останови, пока еще можешь!..

Харум был прав, Леман понимал это, и как ни хотелось довести начатое до конца, но надо было остановиться.

– Щит на плечи! – скрипя сердцем, крикнул он своим бородачам, и через секунду один из них вытащил и поднял над головой деревянный круглый щит. Он, и еще трое других поставили его на плечи, и подперли шеями. Давка была ужасной, с большим трудом, но Леман все же смог вскарабкаться на эту качающуюся платформу, и, возвышаясь над толпой, стоя на одном колене, приказал отступить.