Спустившись по лестнице, я в нерешительности замерла на последней ступеньке.

– Чего стоишь? Или тебе, как принцессе, непременно надо завтрак в постель подавать?

– Кто принцесса? Я, что ли?

А про себя подумала:

– Ничего себе, перемены!

Мужчина ничего не ответил, только усмехнулся и снова вернулся к чтению. Я повеселела и довольно бодро подошла к длинному столу, на котором стояли чашки, и что-то еще, предназначение чего мне было совершенно непонятно. Что же делать дальше?

Мужчина заметил мою нерешительность, встал – я от неожиданности вжала голову в плечи, – подошел к столу, взял что-то напоминающее чайник, налил в одну из чашек какую-то коричневую жидкость и протянул чашку мне.

– Пей!

Поднеся чашку к губам и поддерживая сползающее одеяло, я внимательно посмотрела на мужчину. А он, пожалуй, ничего, даже симпатичный. Чем-то на короля похож. И никакой он не мой папа. Это я даже не поняла, а, скорее, почувствовала. Ему, на самом деле, до меня нет никого дела. Он только прикидывается добреньким. И врет, что понимает меня. Ничего он не понимает и ничего не видит…

Напиток был отвратительный: горячий, терпкий и очень горький. Я сморщилась, зафыркала, закашляла. Мужчина усмехнулся:

– Не придуривайся, пей!

Я послушно глотала мерзкую жидкость, а он насмешливо меня разглядывал:

– Да, видимо, здорово ты вчера перебрала. Даже не замечаешь, что пьешь кофе без сахара и без молока. Ладно, мне пора. Допьешь, оденешься и – в школу. Машина у подъезда будет через пятнадцать минут. Степан тебя отвезет и заберет домой. И только попробуй сегодня куда-нибудь свинтить! Мало не покажется…

…Школа, кофе, машина, самораздвигающиеся шторы.. Как много сразу непонятных и необъяснимых вещей. И как со всем этим разобраться? А мужчина, который называл себя моим папой, в это время уже что-то раздраженно говорил в маленькую коробочку, которую держал возле своего уха:

– Это что такое было в утренней газете? Передай своему Дорохову, что если он еще раз он напечатает что-то подобное – вылетит из совета директоров…. Нет, меня это не касается. И этому вашему гениальному репортеру… как его? Ветрову передай – я его по судам затаскаю. Смерть моей жены – это дело только нашей семьи. И кто, когда и с кем развелся – не его собачье дело! Я требую, чтобы вы навсегда забыли эту историю, ты меня понял??

Мужчина раздраженно бросил газету на стол, засунул коробочку в карман брюк и вышел из комнаты, словно позабыв про меня. Я подошла к столу, взяла в руки газетные листки – прямо на меня с фотографии смотрела женщина. Светлые волосы, ясный чистый взгляд. И рядом заголовок – «Загадочная смерть владелицы корпорации «Прайм-СНВ». Очень знакомое лицо. Только вот где я ее видела? А под статьей обведенная красным фамилия – Максим Ветров.

…Я вытаскивала из шкафа своей комнаты странные одежды – у высоких белых прямоугольников с зеркалами были маленькие ручки и не догадаться, для чего они были предназначены, было невозможно. Я просто подергала за них – и дверцы стали бесшумно открываться сами.

Так, что это? То ли штаны, то ли рукава на застежках? А это что? А это как? Ни одного платья. Ни одной юбки, прикрывающей щиколотки. Да что же это за одежда-то такая! Посмотрев на себя в зеркало, я приложила что-то самое приличное к себе. Вгляделась в отражение. На меня смотрела я и как будто бы уже не я.

– Ужас! Ну и видок. А что это у меня на руке??

Чуть ниже локтя на правой руке были цифры. Ряд маленьких, написанных чем-то синим, цифр. Я попробовала их стереть – не получилось. Я послюнявила палец – нет, не стирается. Ладно, потом разберусь. Видимо, с очень многим мне придется разбираться потом и по ходу…