Но та оказалась холодной, как лёд,

и злой, как ветер в феврале.

– Таких людей, увы, немало, – вздохнула Золушка,

положив руку на плечо Лисы.

– Да, – кивнул Эртоштук.

– Мачеха заставляла девочку трудиться с утра до ночи.

Доброе слово для неё было, как золото —

редкое и недоступное.

А когда и отец ушёл в иной мир,

девочка осталась совсем одна.

Костёр потрескивал, не перебивая.

Даже сверчки будто смолкли, слушая.

– И вот однажды ночью, когда весь дом спал,

мачеха разбудила девочку и велела принести воды

из далёкого колодца.

Девочка, не жалуясь, накинула платок,

взяла два тяжёлых ведра

и пошла – босиком, по сырой тропинке.

– Какая же она храбрая, – прошептала Лиса,

прижавшись к Золушке.

– Ночь была тёмная. Только Луна

освещала путь серебряным светом.

И девочка шла, напевая себе под нос.

Слёзы капали на траву,

словно жемчужины с нити судьбы.

– Но мачеха была не просто злая —

она была ведьма.

И она велела тучам закрыть Луну.

– И стало темно? – тихо спросил Алангазар,

не мигая, словно боялся пропустить хоть слово.

– Стало.

Тьма опустилась, как занавес.

Девочка оступилась,

упала, расплескала воду,

поранила ногу.

Села, прижалась к ведру…

и заплакала – не от боли,

а от обиды и усталости.

От того, что добро не торопится возвращаться.

Все молчали. Только треск ветки в костре

разрезал тишину, как лёгкий вздох.

– Но её слёзы были такие чистые,

такие настоящие,

что сама Луна проснулась.

Сквозь плотные тучи она протянула луч,

раздвинула мрак —

и осветила тропинку.

Лунный свет опустился,

завернулся вокруг девочки,

укутал её, словно мама,

и поднял в небо.

– Забрала? – прошептал Алангазар,

прикрывая глаза ладонью от костра.

– Да.

С тех пор девочка живёт на Луне.

Ухаживает за звёздами,

поливает их росой,

чтобы они светили ярко.

А когда вы видите на небе самую добрую,

самую тихую звёздочку —

это она смотрит на вас и улыбается.

Долгая тишина повисла у костра.

Тишина добрая, светлая.

Золушка смотрела в небо,

а у Лисы на щеке блеснула крохотная слеза.

– Очень красиво, – прошептала Золушка.

– Тепло… и печально.

– Спасибо, Эртоштук, – сказал Лис,

почёсывая за ухом, чтобы скрыть волнение.

– Ты не только воин.

Ты настоящий сказочник.

Пламя вздохнуло, зашептали звёзды.

А в сердце каждого у костра —

осталась капелька света.

Света от той девочки на Луне.

Алангазар медленно встал с бревна. Пламя костра отблескивало на его широком лице. Он оглядел друзей, выпрямился и торжественно произнёс:

– А теперь послушайте мой рассказ. Это история, которую мне в детстве рассказывал мой прадедушка.

Ох, и был он богатырь!

Сила у него была такая,

что когда мыл руки – реки меняли русло!

Все рассмеялись, а Алангазар, довольный эффектом, продолжил:

– В молодости он был не просто сильным – а любопытно сильным. Однажды решил проверить: кто сильнее – он или… человек. Ну, просто так, для интереса!

И вот идёт он по лесу – и видит охотника.

Обычный, вроде бы. Щуплый.

Но в глазах у него – искра.

– Поймал? – удивился Лис, – Как зайца?

– Почти, – хмыкнул Алангазар. – Подошёл прадед к нему и говорит:

«Ну что, силач, давай мериться мощью!»

А охотник и отвечает, не моргнув:

«Ты-то кто? Покажи сначала, чего стоишь!»

– И прадедушка показал? – спросила Золушка, глаза у неё блестели.

– Ещё как! – с гордостью произнёс великан.

– Одной рукой дерево с корнями выдрал.

Другой – как даст по скале! —

та аж треснула, птицы с деревьев как сорвались!

Потом подпрыгнул —

и с такой силой шмякнулся обратно,

что в землю по колено ушёл!

– Ух ты! – выдохнула Лиса, прижав лапы к груди.

– А охотник? – спросил Эртоштук, с интересом щурясь.

Алангазар усмехнулся:

– А охотник, знай себе, пыль с плеч смахнул.