— Я составлю для вас примерный распорядок. Спасибо за ужин, Алексей.

София одарила его мягкой улыбкой и пошла с кухни. Уже на выходе её догнал вопрос помощника:

— Что делать с цветами, Софья Николавна?

Она обернулась и посмотрела на стол. Что с ними делать? Выбросить, конечно! Даже прикасаться к ним не хотелось. Это и сообщила, направляясь к себе в комнату.

— Спокойной ночи! — пожелали ей вдогонку.

— Спокойной ночи, Алексей, — отозвалась хозяйка, закрывая за собою дверь.

Что ж, жаль издеваться над прекрасным букетом. Но разрезав длинные стебли в нескольких местах, Алексей отправил розы в мусорку. Он сощурился, глядя на блестящую позолотой бутылку, и схватил её за горлышко, выбрасывая следом за цветами. Кислятина… Как можно предлагать такое женщине?

Тихо насвистывая, Алексей принялся наводить порядок на кухне. Шесть часов, так она сказала? Отлично. Он привык рано вставать, так что проблем быть не должно. Если встанет в пять, то успеет обернуться и даже принять душ, чтоб хозяйка не заподозрила о его отсутствии. Алексей повёл уставшими плечами, ощущая ноющую боль.

Спина благополучно зажила. Но боль не желала отступать. Что бы он ни делал, как бы ни уверял себя в том, что это ненормально, она возвращалась. Вынуждала глотать таблетки, которые помогали лишь морально, только потому, что «так положено». И доктор в центральной клинике, в которую его определили сразу после ранения, и тот жуткий профессор, которого прислал отец — все как один заявляли, что это «фантомные боли». И они никак не связаны с его физическим состоянием. Он псих. Можно себя с этим фактом поздравить.

Алексей убрал в шкаф чистые тарелки и обтёр полотенцем руки. Ладони дрогнули, и он немедленно засунул их в карманы брюк. Здесь работа закончена. Можно возвращаться к себе на «чердак». Алексей медленно побрёл по деревянным ступенькам, и остановился уже посреди своей комнаты. Затем подошёл к камину и присел рядом с ним, проведя по камням пальцами. Развернул к себе ладонь и поглядел на сажу.

— Золушка… чёрт… — он обтёр руку, подошёл к кровати, и устало лёг.

Закрывая глаза, буквально на минуту, Алексей вновь вернулся к тому моменту, когда это дурацкое прозвище впервые прозвучало над его бедовой головой. Тогда он в первый раз заметил эти ботинки, неизменные в любую погоду и время года…

— Ты прямо как Золушка. — Рыжая репортёрша с «7 канала» присела рядом с ним на бордюр и протянула платок.

— Кто? — Громов повернул к ней голову, встречаясь с карим взглядом.

Короткие рыжие волосы переливались оттенками меди в свете фар.

— Золушка, — улыбнулась Дарья Жарова и покрутила пальцем перед своим лицом. — Ты перепачкался.

— Понял.

Он устало обтёр рукавом формы мокрое лицо, не решаясь взять белоснежный платок у девушки. Машина канала стояла неподалёку. Её коллега о чём-то оживлённо беседовал с начальником подразделения. Надо признаться, Анатолич этому рад не был, хмурился больше обычного. Было отчего. Сегодня они выложились по полной. Второй вызов за смену…

— А ещё ты настоящий, — Дарья продолжила тешить самолюбие Громова. — И добрый.

— Да ну? — усмехнулся он.

— Да. — Дарья протянула руку и принялась по-хозяйски оттирать его лицо от гари. — Я никогда не ошибаюсь в людях. То, что ты сегодня сделал, это было настоящее чудо.

— Это моя работа. — Алексей стал серьёзным и отвёл руку девушки от своего лица.

— Ой, вот только обойдёмся без этих банальных отговорок и лишней скромности. Это был лучший репортаж за последние несколько месяцев. Спасибо. — Дарья пнула ногой кусок обгорелой доски.

— Пожалуйста, — коротко ответил Алексей, устало глядя, как по асфальту разливался мутный ручеёк из пролитой ими воды.