– А под угрозой оружия?

Ковальски ничего не ответил. Брэнсон продолжал:

– Ревсону я не приказывал. И оружием ему не угрожал.

– Вероятно, он выполняет чьи-то еще приказы.

– Вполне вероятно. Поэтому смотри в оба, Ковальски.

– Если нужно, я могу не спать всю ночь.

– Это было бы замечательно.

Брэнсон направился к полицейской машине. Ковальски задумчиво смотрел ему вслед.

Вице-президент и Хендрикс нетерпеливо ожидали возле открытых дверей машины.

– Вы не забыли о крайнем сроке, господа?

– О крайнем сроке?

Брэнсон улыбнулся:

– Не прикидывайтесь глупцом, мистер Ричардс. Речь идет о переводе денег в Европу. Пятьсот миллионов долларов плюс, конечно, еще четверть миллиона на покрытие расходов. Завтра в полдень.

Свирепый взгляд вице-президента должен был превратить Брэнсона в камень, но он почему-то остался невредим.

– Не забудьте про увеличение выплат при просрочке. По два миллиона за каждый час. И конечно, полное прощение. Видимо, на принятие этого решения потребуется некоторое время: ваш Конгресс может заупрямиться. А пока он будет думать, мы – я и ваши друзья – будем отдыхать на Карибских островах. Желаю вам хорошего вечера, господа.

Отойдя от них, Брэнсон остановился возле открытой двери третьего автобуса. Ревсон как раз в эту минуту перекидывал через плечо ремешок только что возвращенного ему фотоаппарата. Крайслер с улыбкой сообщил:

– Чист, как стеклышко, мистер Брэнсон! Хотел бы я иметь такой аппарат.

– Очень скоро ты сможешь завести хоть дюжину таких. У вас есть еще один аппарат, Ревсон?

– Есть, – вздохнул Ревсон. – Хотите, чтобы я за ним сходил?

– Лучше не надо. Ты не мог бы принести, Крайслер?

– Пятый ряд, место у прохода, – подсказал Ревсон. – Фотоаппарат лежит на сиденье.

Крайслер вернулся с фотоаппаратом и показал его Брэнсону:

– Это «Асахи-Пентакс». У меня тоже есть такой. В нем столько микроэлектроники, что даже горошину не спрячешь.

– Конечно, при условии, что это настоящий аппарат, а не пустой корпус.

– А! – Крайслер посмотрел на Ревсона. – Заряжен?

Тот отрицательно покачал головой. Крайслер открыл заднюю крышку в тот момент, когда к ним подошел Ван Эффен, и продемонстрировал внутренности аппарата:

– Вещь настоящая.

Он щелкнул крышкой, закрывая ее. Ревсон забрал у него фотоаппарат и ледяным тоном сказал Брэнсону:

– Не хотите ли взглянуть на мои часы? В них может оказаться транзисторный радиопередатчик. Все шпионы в комедиях носят такие.

Брэнсон ничего не ответил. Крайслер взял журналиста за запястье и нажал на кнопку часов. Появились красные цифры, показывающие дату и время. Крайслер отпустил руку Ревсона:

– Цифровые часы. Внутри и песчинку не спрятать.

С откровенным презрением Ревсон повернулся на пятках и пошел прочь. Когда Крайслер вошел в автобус, Ван Эффен спросил:

– Вы все еще сомневаетесь? Конечно, он разозлился. А вы бы на его месте не разозлились? Кроме того, если бы ему было что скрывать, он бы держался скромнее, не выказывал так явно свою враждебность.

– Может быть, он рассчитывает, что мы так и подумаем. Или он и в самом деле чист. – Брэнсон впервые выглядел таким озабоченным. – Но я не могу отделаться от ощущения, что что-то идет не так. Никогда прежде не чувствовал ничего подобного. Я совершенно убежден, только не спрашивай меня почему, что у кого-то из находящихся на мосту есть какая-то возможность связываться с берегом. Я хочу, чтобы каждого человека, включая наших знаменитых гостей, обыскали с ног до головы, и наплевать на нежные чувства дам! Обыскать все их личные вещи, каждый сантиметр в обоих автобусах.

– Мы сейчас же начнем, мистер Брэнсон, – без особого энтузиазма согласился Ван Эффен. – А туалеты?