– Послушайте, сейчас я должен кое-что сделать. Эта пластиковая упаковка почти пуста. Полагаю, мистер Хансен все съел.

О’Хара наклонился над умершим и сделал глубокий вдох. Сморщив нос, он снова выпрямился, на этот раз еще более медленно.

– Вряд ли это сальмонелла – ей требуется время. И даже не ботулизм. Он действует быстро, но не настолько быстро. – О’Хара повернулся к Брэнсону. – Мне нужно позвонить в больницу.

– Я ничего не понимаю! Может быть, вы сначала скажете мне что-нибудь?

– У меня пока только предположения, – устало сказал О’Хара. – Этот запах, несомненно, исходит от поджелудочной железы. Какой-то вид пищевого отравления. Точно я не знаю. У врачей есть свои специальности, и это не моя область. Я должен позвонить в больницу.

– Вы не против, если я послушаю ваш разговор?

– Слушайте, сколько хотите.

О’Хара говорил по телефону в задней части президентского автобуса, а Брэнсон слушал разговор по параллельному аппарату. Ревсон сидел рядом с ним, утонув в кресле.

– Такова обстановка, – сказал О’Хара. – Сколько времени вам понадобится, чтобы связаться с лечащим врачом мистера Хансена?

– Мы уже с ним связались.

– Тогда я подожду.

Все трое ждали, поглядывая друг на друга, но стараясь не смотреть друг другу в глаза. Наконец телефон снова зазвонил.

– Хансен только недавно оправился после второго сердечного приступа, едва не стоившего ему жизни, – сообщил лечащий врач министра энергетики.

– Спасибо, сэр. Это все объясняет.

– Не совсем. – Брэнсон снова полностью владел собой. – Я хочу пригласить сюда двух лаборантов-химиков, чтобы определить источник этой инфекции или, если угодно, этого отравления. Я имею в виду подносы с едой. Специалисты должны провести независимое обследование пищи. Если их мнения разойдутся, одного из них сбросят с моста.

– В Сан-Франциско есть такие специалисты, – глухо сказал О’Хара. – Я знаю двух лучших из них. У этих людей только одно общее: они ни в чем не соглашаются друг с другом.

– В таком случае они оба будут сброшены с моста. А вы составите им компанию. Свяжитесь с ними немедленно.

О’Хара принялся звонить по телефону.

– Только американцы обладают этим даром – приобретать друзей и оказывать влияние на людей[9], – заметил Ревсон.

– С вами я поговорю позже. Ну так что, доктор?

– Они приедут, но только в том случае, если вы гарантируете им полную неприкосновенность. Черт побери, Брэнсон, зачем подвергать риску их жизни?

Брэнсон обдумал его слова.

– Их жизням ничего не грозит. Положите трубку. Мне нужно позвонить.

Он подал знак кому-то за окном. Через несколько секунд в автобус вошел Ван Эффен, который самым неприятным образом держал в руках «шмайссер». Брэнсон прошел в конец автобуса.

– Соедините меня с Хендриксом! – приказал он.

Ему пришлось ждать всего несколько секунд.

– Хендрикс? – спросил Брэнсон в своей обычной бесстрастной манере. – Я обещаю неприкосновенность двум медикам, которые должны сейчас сюда приехать. Хочу, чтобы вы и вице-президент их сопровождали.

На том конце провода наступило короткое замешательство, затем голос начальника полиции вновь раздался из интеркома:

– Мистер Ричардс согласен, но вы не должны удерживать вице-президента в качестве заложника.

– Я тоже согласен.

– Вы даете слово?

– Если оно чего-то стоит. Придется поверить мне, не так ли? Вы не в том положении, чтобы торговаться.

– Верно, не в том. У меня есть одна мечта, Брэнсон.

– Да, я знаю. Но ведь наручники – это так неэлегантно! Увидимся через несколько минут. Пришлите телевизионщиков. Предупредите радиовещательные компании.

– Как, опять?

– Мне представляется очень важным, чтобы нация узнала о modus operandi