Воспользовавшись кратким отсутствием хозяйки, суетившейся на кухне, решил полакомиться фруктами из вазы. Взял яблоко и разочаровался сразу. Оно оказалось просто правдоподобной копией. Чуть сконфузился, показал Эдику. Тот, шутя, сделал скверную мину, поскоблил поверхность вилкой и положил обратно в вазу.

– Рыжий! Тут и баба Ольга такая. Фуфло! – сказал он и долил последние капли из бутылки в стакан, выпив одним дыханием, крякнул хихикая. От него отдавало духом мальчика из серой провинции, далекого Харькова.

К счастью, мадам вернулась с пышным тортом из мороженого. К нему специально полагалось шампанское. И опять зазвенели бокалы, от литературы остались лишь воспоминания, в воздухе витал легкий флирт. Я делал вид, что читаю со столика журнал, и догадывался, что мое присутствие тут не обязательно. Мадам встала с дивана и повела нас показывать свои обширные хоромы: спальню, с громадным балдахином, далее кабинет, заваленный тряпками, под конец экскурсии – ванную с джакузи. Когда мы вернулись на прежнее место, то за окном быстро стемнело. Стоял полумрак.

– Ну что ж, мои друзья, извините, но мне пора собираться на ужин, – сказала Ольга и пообещала новую встречу когда-нибудь в ближайшем будущем.

Как только дверь квартиры захлопнулась за нами, я взял под руку опьяневшего Лимонова, и мы начали спускаться по лестнице. На нижней площадке сделали паузу у высокой пальмы. Потрогав листья, мы решили, что она загибается от жажды. Вокруг было тихо, когда мы вдвоем стали молча писать в кадку. Земля была твердая, и брызги летели по сторонам, образуя тонкий ручей.

– Хватит, Рыжий, безобразничать. Мы же солидные люди.

– Ага, Эдик, полили цветочек. Пусть растет…

На улице моросили холодные капли дождя, попадали мне за шиворот рубашки. Редкие прохожие торопились, укрывшись зонтиками. Мы, мокрые, перебежками добрались до Риволи на остановку автобуса.

– Поеду домой, Рыжий, а то Наташа будет сердиться. А про мадам забудь. И про свидание тоже. Она хоть богатая, но сумасшедшая истеричка, – сказал Эдик совершенно трезвым голосом.

Как-то раз, спустя годы, я встретил на приеме в русском посольстве мадам Ольгу в сопровождении молодого человека. Узнав меня, поинтересовалась судьбой писателя и огорчилась, услышав, что тот уехал и живет в Москве, получил долгожданную известность. «Передавайте ему привет». – «Обязательно, мадам». И разошлись. Про привет я, конечно, забыл, но однажды, сидя на московской кухне, в разговоре с Эдиком упомянул ее имя в связи со скандалом про одного министра, которого обвинили в коррупции. В доказательство приводили в пример тот факт, что купил ботинки в бутике мадам Ольги за 60 тысяч франков. Сумма внушительная для тех времен, что вызвало резонанс среди обывателей. Он выслушал новость без особого интереса, лишь чуть припомнив давно забытую историю пустой фразой: «Несчастная буржуйка», – и перешел на другие темы…

И чего ради собралась толкучка теток перед мэрией шестого района этим ранним утром? Постепенно понимаю – это демонстрация протеста. Среди демонстрантов самопальные плакаты на кусках дерева, на которых от руки выведено разное, но смысл явно один. Люди недовольны работой дворников улиц. Я прохожу мимо, наблюдаю за облокотившимся на метлу безразличным ко всему высоким негром в рабочей форме. В толпе промелькнуло знакомое лицо пацана – это Феликс, дружок с Бульвара. «Что он делает тут? Вроде бы живет в пригороде», – спросил себя и, стараясь быть незамеченным, наблюдал, как тот жестикулировал длинными руками перед стоящей блондинкой. К сборищу людей отношусь по-честному прохладно. Держась за полы шляпы от порывистого ветра, продолжил путь к ближайшей булочной, что за углом площади Сен-Сюльпис. Купив горячий багет, по дороге домой вновь встретил Феликса с блондинкой. Я пересек тротуар и поздоровался.