Тут старуха сказала: «Довольно!
Ты хвались предо мной, да не больно!
Жалко мне вас, бедняг-бедолаг.
Ну скажи, – горячилась старуха, —
Какова тонких кушаний сласть,
Если вас раздавить может власть,
Не оставив о вас даже слуха?
8
Ведь бывает такое у вас:
Вас ограбив, султанская свора
Судит вас же, как злостного вора?
Если ж вы согрешите хоть раз,
Вас и ваших родных избивает,
Сочиняя подложный приказ.
Ведь бывает такое у вас?»
И промолвил я: «Это бывает!»
9
А она: «Ведь не зря говорят:
Коль на свете живёшь безопасно,
Блюда горькие – это лекарство.
Блюда ж сласть – проникающий яд,
Если жгут притеснителя плети.
А без страха живёшь и – здоров,
Представляешь весь мир как свой кров!
Есть ли благостней что-то на свете?
10
Это благо бывает тогда,
Когда правит султан справедливый,
От большого ума горделивый.
И к тому ж должен он обладать
Совершенством в делах управленья,
Ибо в нынешние времена
В людях злости лихой семена,
Чёрной зависти и вожделенья.
11
Вами правит, я знаю, султан,
Не внушающий людям почтенья, —
Слаб в костях и делах управленья,
В зле-разврате погрязший чурбан.
С вас теперь ваши местные власти
Могут шкуру иль голову снять.
Разрешил он всем всех притеснять,
И умножились злые напасти.
12
Истомились и дух ваш и плоть.
Нет! Уж лучше терпеть от султана,
Чем от правящих низкого сана,
То всё так! Лучше ж знает Господь».
Отдохнув за беседою странной,
Я решился продолжить свой путь,
Потому что расправилась грудь
(Хоть тошнило от пищи поганой).
13
Шёл и думал: старуха права,
Да, всё так. Но, мой Бог, почему же
Мудрым посох отшельника нужен,
Чтобы лес поглощал их слова?
Их бы всех на престол нашей власти.
Больше было б там мудрых людей.
Не ужился б средь них лиходей,
Нас не мучили б злые напасти…
Рассказ о кладе АШ-Шамардаля
IV, 475, VI, 7—27
1
Я долго жил как нищий, как бродяга.
Ко мне не приближалось счастье-благо.
Не мог я ни купить и ни продать.
Мне часто приходилось голодать,
Ведь я не мог, несчастный бедолага,
Ни попрошайничать, ни воровать.
2
Нигде не нанимали голодранца,
И рыбой лишь я мог кой-как питаться.
С обрывком сети я ходил туда,
Где голубеет, плещется вода.
И там я должен был во всю стараться,
Чтоб хоть раз в день ко мне пришла еда.
3
Однажды я полдня провёл, рыбача,
Но с рыбой получилась неудача:
Бросал, бросал я сеть за разом раз,
Но та хоть раз бы с рыбой поднялась!
И думал я, от горя чуть не плача,
Неужто рыба здесь перевелась!?
4
Что делать мне? Я сеть забросил снова,
Промолвив Богу ласковое слово.
И вдруг подъехал к речке человек,
То ль мавр, то ль африканец, то ли грек.
В пыли он был и выглядел сурово,
И мула был нелёгок топот-бег.
5
Пока я разбирал его породу,
Он с мула слез и в речку прыгнул сходу.
И рьяно (от меня невдалеке)
Стал плавать, фыркать и кряхтеть в реке.
И вдруг надолго скрылся он под воду.
А я был без халата, налегке.
6
Я быстро подбежал к нему поближе,
Затем, нырнув, поплыл всё глубже, ниже.
И вижу: корчась, тонет человек,
Вот-вот простится с жизнью он навек.
Я хвать его! (Он, благо, был не стрижен)
А он уж не смежал застывших век.
7
Я на песке продлил борьбу с бедою —
Тряс, мял, и труд не кончился тщетою:
Вздохнув, издал бедняга слабый стон,
И вот уж стал шептать невнятно он:
«О, как ты очутился под водою?
А что со мной?.. Быть может, это сон?»
8
Я отвечал ему: «Я здесь рыбачил
И видел, как, нырнув, тонуть ты начал».
Он продолжал: «Хоть я пловцам под стать,
Но видно мне ныряльщиком не стать.
А вижу, для тебя легка задача
Из глубины жемчужину достать!
9
Когда б не ты, мне гнить и мокнуть в тине.
Ты спас меня – и ты мне брат отныне.
И я тебе поверю тайну, брат.
Так вот, зовут меня Абд-ас-Самад.
Отец мой, о своём заботясь сыне,