«Не пора ли мне уже поменять состав этих посиделок? – думала Евдокия. – Что толку, например, в Лукарисе? Он явно исписался! Его первые романы были оригинальны, а теперь он увяз в бесконечных продолжениях, причем ему даже лень раскинуть умом и придумать что-нибудь по-настоящему захватывающее и со смыслом… Хотя, казалось бы, фантастика дает для этого все возможности – сочиняй, не хочу! Зато с каким чудовищным апломбом он громил в последний раз Аплухира, а ведь его роман очень даже приличный, особенно для начинающего… А Мириниди с ее детективами? Ну, сколько можно забрасывать несчастного сыщика то в Москву, то в Луджайни, а то чуть ли не в Антарктиду? Как будто, если в книге есть экстрим вроде снега, злых аборигенов, пираний или пингвинов, можно уже не слишком заботиться о проработке сюжета… И сколько их тут ходит, таких писателей! Кому нужны деньги, кому награды, кому похвалы… Но тех, кто действительно заслуживает похвал и премий, не так и много… Даже вот, можно годами вращаться среди этих знатоков современной литературы и не знать о лучших произведениях! Как же неудобно вышло с Киннамом, это просто… не знаю, как и назвать!»

– Так хорошо, ваше величество или еще подтянуть? – спросила Анастасия, молоденькая кувикулария, которая трепетала перед своей госпожой и так восхищалась ею, что, кажется, готова была сдувать с нее малейшую пылинку.

– Да, Ася, оставь так, спасибо.

Августа повернулась перед зеркалом сначала в одну сторону, потом в другую: новое платье из вишневого шелка смотрелся замечательно, прическу Дионисий ей снова сделал чудесную, нужно было только подобрать украшения, но здесь не могло быть сомнений – конечно, рубины! Императрица подошла к туалетному столику и, открыв один из ящиков, достала коробочку, обтянутую драгоценной парчой с замысловатым узором, и вынула оттуда золотые серьги и ожерелье с темными рубинами бриллиантовой огранки – великолепный подарок набоба Восточной Индии, «цари самоцветов для царицы мира». Несколько мгновений она любовалась таинственным блеском прекрасных камней, и мысли ее принимали всё более решительное направление.

Да, эти завистливые литераторы поистине заслуживают суровой кары! Надо уже к следующей встрече на «Парнасе» пересмотреть список приглашенных. Может быть, пригласить кого-нибудь из молодых… а главное – побольше тех, кто пишет по зову души, а не для того, чтобы заработать на жизнь! Прихлебателей и так довольно толпится у придворной кормушки. Пожалуй, о том, насколько хороши новые книги и каким писателям стоит помогать издаться, лучше судить по отзывам не профессиональных литераторов, а студентов или старшеклассников вроде Катерины… или хоть парикмахера Дионисия. Как он хорошо сказал о том, что каждый, кто вдохновенно делает свое дело, испытывает похожие чувства! А эти зануды вроде Лукариса как начнут рассуждать о погрешностях стиля или сходстве рифм, так не обрящешь ни начал, ни концов! Да, пора изменить всю концепцию «парнасских встреч»!

А пока августе хотелось как можно больше общаться с Киннамом. Она заметила, как на балу к нему подходили и Лукарис, и некоторые другие именитые завсегдатаи ее литературных вечеров, и догадалась, что теперь, узнав о том, как высоко оценила императрица его романы – в перерывах между танцами она несколько раз хвалила их перед гостями и своими постоянными поклонниками, – литераторы начнут добиваться его благосклонности. Они с Феодором уже едко пошутили на эту тему, танцуя Босфорский вальс, и великий ритор дал ей понять, что совершенно не собирается заводить пламенную дружбу с этой публикой. Так почему же она, «божественная августа» и «повелительница мира», как величают ее во время церемоний, должна поддерживать с ними отношения? Нет, хватит, они уже получили свою порцию внимания за прошлые годы! По их милости константинопольский «Парнас» начал зарастать плесенью, Цец прав! С этим определенно нужно покончить. Надо подумать, как организовать литературные мероприятия так, чтобы на них было интересно людям вроде Киннама. Пожалуй, без свежего притока молодых тут никак не обойтись… Не подключить ли к этому делу Катерину? Она уже взрослая, вышла в свет. Почему бы с ее помощью не начать устраивать литературные вечера для молодежи? Да, надо всё это обдумать после Ипподрома…