Странное здесь было место. Взрослых здесь не было. Никаких. Да и детей, очень странных, тоже – немного. Гай был, похоже, самым старшим, самым главным здесь – к нему приходили иногда большие и маленькие мальчики и девочки, спрашивали совета – но он сам никогда не выходил наружу. Даже купаться не выходил – ему никакого дела не было ни до синего океана, ни до сияющего солнца, ни до чего-нибудь еще. Он жил в книжках. Другие дети – непонятные. Сам Дай ни о чем их спросить не мог, а они спросили только, где он живет, и переглянулись удивленно, когда он показал на большой белый дом у скалы. И больше ни о чем не спрашивали. Но в первые дни, едва только Гай его отпускал, они появлялись откуда-то и едва ли не за ручку его водили. Показали, где заросли лещины между скал, где сады с яблоками и сливами; мелкий заливчик в скалах, большой парк с дворцами и каруселями, и дом за парком, куда нужно прийти, если заболеешь. И в парке показали старые большие деревья, на которых росли старинные игрушки. Куклы всякие в сложных платьях, мячики, бронзовые и серебристые машинки. И много других чудес: карусели, качели, фонтаны. Но одному становилось там как-то жутковато. Кроме того, там не было камней. Хотя в парке лучше, чем на пляже – похоже на прежнее. Ведь весь Венок и его окрестности – это парки с разными красивыми деревьями и цветниками. Если звали в парк покататься на качелях или смешном паровозике, он, конечно, торопливо соглашался. Хотя бы потому, что ему нравились эти волшебные дети.

Куда больше, чем все те шумные и счастливые там на Айре. В этих, наоборот, тишина. Им никуда не нужно спешить, они не хохотали во весь голос, и казалось, что у каждого, как у Юма, за плечами тайные тяжелые крылья. Они умели превращаться в животных, понимали в чудесах и даже разговаривали – как загадки загадывали. Недомолвки, намеки. Жесты. Осторожность. И играли они мало и замысловато. Но все равно не были притворяющимися детьми взрослыми, как Гай, они правда – ребятки. Только у каждого, даже у самой маленькой, лишь на полголовы выше самого Дая девочки Уни, были ежедневные серьезные занятия. Будто тяжелый бесконечный урок. И если кто-то на несколько дней пропадал, потом никто ни о чем не расспрашивал. Нельзя им надоедать, и если никто его у дома не встречал и не звал в сады или на пляж, он играл один.

Счастье – горы, нависавшие над узкой полоской Берега. Они подступали к морю близко-близко. На восток и на запад полоса берега расширялась, там дальше – чудеса, сады с дворцами, в которых жили еще более странные дети, похожие и не на детей вовсе, а на персонажей волшебных сказок. Дай и подходить-то не решался. Еще дальше – проще и многолюднее, городки со школами, дороги через горы в северные степи и еще в какие-то Золотые Леса и в Семиречье. Но Даю милее было их замершее, только шум волн, скопление простых белых, из ракушечника и песчаников, домиков возле скал.

И сами скалы. В первые дни он в себя прийти не мог от этих теплых каменных громад. Он столько камня сразу видел лишь прошлой осенью, с Юмом в горах, но там все было покрыто льдом и снегом. А здесь – прогретый солнцем, теплый, ласковый камень. Много было известняка, но батолитом все же были граниты, а ниже – габбро. Он будто наяву видел, как когда-то раскаленная магма вспучивалась и застывала огромными хребтами породы. Камни. Везде камни. Он ходил и трогал их. Прислонялся. Залезал во всякие трещинки. Распластывался на раскаленных от солнца валунах. А потом нашел крохотную пещерку. Примерно в миле от дома, за отвесной скалой, за неинтересной осыпью гравия, за лежбищем черных валунов, мокрых от брызг вплотную подкатывающихся шумных волн. В своде пещерки из далекого глубокого отверстия лился серебряный столб света на холодный ровный, будто обтаявший, пол. Несколько больших глыб серпентинита, да и в грубозернистых стенах видны узнаваемые белые прожилки кварцита – тоже серпентинит. Дай как вывалился сюда впервые, так и решил сразу, что будет здесь играть. И что лучше бы тут жить, чем с Гаем. Хотя как могла образоваться такая пещерка сама по себе, геологически? Потом он разглядел мрачные и прекрасные, черно-синие, чуть искрящиеся, пласты биотит-кианитового сланца, полосчатые гнейсы и еще больше удивился. Он и не знал, что бывает такое смешение пород. Подземная сказка.