– Мама, – еле слышно позвал Ваня, понимая, что никто не услышит его.

Поднялся ветер, хлестнул в лицо ледяными брызгами. Ваня съёжился, стараясь не шевелиться, чтоб не упасть со своего утёса в бушующую бездну.

Он слышал, как гулко билось в груди его сердце, или это волны сотрясали каменный утёс, стремясь обрушить его вместе с Ваней в пучину.

– Иди к нам, – звали голоса, в стонущем ветре.

– Сделай шаг! – требовали они.

Ваня закрыл голову руками, зажал уши, чтоб не слышать.

– Ваня! – вдруг раздался мамин голос. Он вздрогнул и открыл глаза. Мама стояла на верхней ступеньке, луч фонарика шарил по полу и стенам.

– Мам! – крикнул он, срываясь с места. В два прыжка он очутился рядом с мамой и спасительным фонариком.

– Что тут у тебя? – озабочено просила она.

– Лампочка перегорела, – выдохнул он с облегчением.

Мама пощёлкала выключателем:

– Да, действительно… Придётся в магазин сходить.

А свет возьми, да и зажгись.

– Надо же, – пробормотала мама, – наверно что—то с проводкой. Надо сказать ремонтникам.

«Что это со мной было?» – думал Ваня, нагружая банками тележку, и не находил ответа. Он таскал банки на помойку без приключений. Свет в подвале больше ни разу не погас, но с фонариком Ваня не расставался.

2. Над бездной

Покончив с банками, Ваня набрал воды из колодца, ополоснулся и вернулся в дом.

– Люся, Люсенька, – причитала мама, бегая из комнаты в комнату, – да где же она?! – непонятно к кому обратилась мама, налетев на угол печки, в сердцах шлёпнула печь ладонью и с грохотом отодвинула закопчённую крышку, заглянула зачем—то в чёрное устье, – да где же этот ребенок? – пробормотала расстроенно, закружилась по кухне, наткнулась на неподвижного Ваню, воскликнула гневно, – а ты чего стоишь?!

– А чё делать то? – недовольно переспросил он.

– Как это что делать?! – возмутилась мама, – ты что не понимаешь? Ребёнок пропал! Сестра твоя, между прочим!

Ваня переступил с ноги на ногу и уставился на носки своих кроссовок:

– Да никуда она не пропала, прячется…

Двухлетняя Люська действительно обладала великим даром исчезать, казалось бы на ровном месте, ее даже в городской квартире обычно искали всей семьёй и находили только тогда, когда она сама хотела.

– Иван, немедленно найди сестру! – строго приказала раскрасневшаяся от безрезультатных поисков мама. И забормотала себе под нос, – невозможно… невероятно… в чужом доме… такое равнодушие…

Ваня пожал плечами и начал методично осматривать все углы, закутки и закоулки пока ещё совсем незнакомого помещения.

В комнатах витал прозрачный сумрак, он скапливался в углах, прятался под старым диваном, копился в дремучих шкафах и комодах. Вся эта рухлядь осталась от прежних владельцев, и годилась разве что на свалку, но мама ни за что не соглашалась выбросить ни одного ветхого табурета, с придыханием называя рассохшийся хлам «антиквариатом». В мебели, а уж тем более в антикварной Ваня ничего не понимал, да и не собирался понимать. «Дрова, они и есть дрова» – вынес свой вердикт отец, окидывая взглядом нечаянное «богатство». Но спорить с мамой не стал. Себе дороже.

Ваня вздохнул, и согнувшись, заглянул под старинную металлическую кровать с провисшей сеткой. Под кроватью никого не было, но в тот самый момент, когда Ваня осматривал подкроватное пространство, он почувствовал в комнате какое—то движение, даже не движение, а присутствие, как будто тень качнулась, или сквозняк пробежал…

Ваня обернулся мгновенно, почти молниеносно, между прочим, он очень гордился этой своей способностью, именно благодаря ей, он умел выследить не только проказливую сестрицу, но и, например, поймать муху на лету.