С досады Витюша хотел было порвать свой эпистолярный труд. Мельком взглянул на жирную кляксу любопытной формы и отставил своё намерение. Только бросил письмо в ящик конторки.

Стук повторился.

– Не заперто! Входите! – крикнул Витюша и встал для встречи гостя.

Дверь нумера отворилась, и в комнату вошёл молодой человек, лет около тридцати, евреистой наружности.

– Разрешите представиться. – Фрейдлер Иоганн Вильгельм, проездом из Павловской волости…

– Разве мы знакомы? – удивился Витюша.

– Пока нет, – спокойно ответил гость, внимательно оглядывая нумер. – Надеюсь, я попал по адресу. Вы Виктор Грехов?

– Да, но…

– Сейчас всё поймёте, – прервал гость хозяина. – Вам знаком купец первой гильдии Конев?

– Конечно! А что вы хотели?

– Я ничего не хотел. Это вы хотели изготовить серебряный кубок на день ангела матушки?

– Имею такое желание. Значит, вы, как я понимаю…

– Совершенно правильно понимаете. Я собственно ученик Иоганна Гасса. Медальера. Пришёл к вам по указке купца Конева…

Витюша понятия не имел, кто такой «Гасс», да ещё и «Медальер», если всё это фамилия, то странная по звучанию. Хотя кто их разберёт: «Мольер» – «Модельер» – звучит одинаково. Вдруг «поэт-самоучка»?! А зачем ему поэт? Без надобности ему нынче стихоплёты. Ему необходим гравёр. Для тайного дела. Тем не менее, выказывать своё невежество Витюша не стал. Как радушный хозяин, пригласил гостя к столу.

– Прошу, садитесь! Знакомству рад. Значит, вас говорите, Гаврила Иннокентьевич прислал?

– Да, только вы ошибаетесь. Не Гаврила Иннокентьевич, а Иннокентий Гаврилович. Купец первой гильдии.

Витюша всплеснул руками и ударил себя по бёдрам.

– Ах! Конечно же, Иннокентий Гаврилович! Как мог забыть! – и, проверяя дальше гостя, добавил, – такого богатыря русского, а забыл. Его за версту видать, каланчу пожарную…

Иоганн Фрейдлер смущённо улыбнулся и встал:

– Приношу свои извинения за вторжение не по адресу. Либо я не понял, или Иннокентий Гаврилович напутал.

– От чего так! – заинтересовался Витюша.

– Купец Конев, что направил меня, роста скорее маленького и сложения хлипкого…

– … а ножки у него калмыцкие – сабельками. – Вставил Витюша.

– Ну… да. Ножки у него кривоватые даже в профиль…

– Значит он. Точно он. За каким делом он вас прислал?

Гость удивлённо посмотрел на Витюшу.

– Как, за каким? Кубок вы желали сделать?

– Ах, кубок! Уже запамятовал. Дела, знаете ли, закрутился, как белка в колесе. Вы, значит, гравёр?

– Нет, Я медальер.

– Простите…

Видя, что хозяин не понимает слова «медальер», Фрейдлер пустился в объяснения:

– Медальер это…

Витюша прервал его объяснения:

– Знаю, милейший! Я хотел сказать: «Простите, но где посмотреть ваши работы можно?»

Пришла очередь стушеваться Фрейдлеру.

– Видите ли, господин Грехов! Я не совсем «Фрейдлер» и тем более не «Иоганн».

– А кто? – Насторожился Витюша.

Гость окончательно сконфузился. После некоторого молчания, через силу выдавил из себя.

– Ёсик… Фридман… при соответствующем отчестве…

– Каком? – машинально отреагировал Витюша.

– Абрамович…

– М-да, не повезло. – Заключил Витюша. – А с виду человек приличный.

– С видом-то как раз и вся беда!

– В чём дело?

– С моим видом можно носить любую фамилию без паспорта. Штамп на морде лица не позволяет ни проживать, ни работать в определённых местах. В силу отсутствия работы, похвастаться её результатами не могу.

– Мда…, милейший, задали вы мне ребус! Работа у меня наиважнейшая. Трудно довериться неизвестному мастеру…

Видя, что работа ускользает из его рук, Фридман молитвенно сложил руки на груди:

– Виталий Игнатович! Войдите в положение – четверо детей, работы никакой нет уже восемь месяцев. Сара, беременная пятым. С больным сердцем моет по ночам в трактире полы за копейки. С квартиры гонят за неуплату. Не сегодня, так завтра по миру пойдём. Любую работу выполню за хлеб для детей и век благодарить буду…