Вдруг она негромко ахнула и, схватившись за левый бок, бессильно откинулась на спинку кресла. Закусила губу, и гримаса неподдельного страдания мгновенно исказила ее красивые черты.

– Мадлен, ну-ка снимай майку и ложись на диван, – озабоченно сказал Моро. – Я посмотрю, что с тобой сделало «одушевленное существительное». И насколько это серьезно. Да-да, возражения не принимаются!

Женщина зарделась, но спорить не стала и через минуту, оставшись в одних шортах, присела на диван, инстинктивно закрывая руками грудь. Зрелище оказалось не для слабонервных. Спина и живот были исполосованы, словно ее стегали ремнем, а на левом боку расплылся багровый кровоподтек. Моро покачал головой, потом осторожно ощупал ребра и неопределенно хмыкнул.

– Похоже, переломов нет, – пробормотал он. – Но меня беспокоит эта гематома… Сейчас я вызову врача, а до приезда – обработаю раны.

– Серж, откуда у тебя такие познания в медицине? – удивленно распахнула глаза Мадлен.

– Когда-то я воевал… Но это было давно, в другой жизни, – проворчал Моро и, отвернувшись к столу, решительно набрал знакомый номер. Он коротко переговорил с врачом, положил трубку и вернулся к полураздетой женщине.

– Пошли в ванную, – коротко бросил Серж. – Ада через двадцать минут будет здесь и скажет свое веское слово.

Мадлен наградила его взглядом полным обожания и послушно побрела следом в темный коридор…

Прошло полчаса. Моро вышел на крыльцо. Было немного свежо, и ласковый ветерок приятно обдувал, играя пышной листвой старых вязов. В кустах кто-то ворочался и пыхтел. Наверное, тот самый ежик, которому Серж всегда оставлял на ночь миску с молоком.

Ночную тишину разорвал утробный гул автомобиля. Дальний свет фар на секунду ослепил мужчину, но быстро переключился на ближний, и в открытые ворота влетел темно-синий кабриолет «мерседес». Машина резко встала у крыльца. Тут же раздался заливистый, собачий лай, и к ногам Моро подбежал веселый эрдельтерьер Твист – любимый пес Ады Ридер, местного врача.

– Салют, Серж! – взмахнула рукой Ридер. – Что у тебя произошло? Вроде все было нормально, когда мы расстались в клубе?

– Ты не поверишь! – усмехнулся Моро. – Ко мне прибежала моя секретарша. Ее изрядно поколотил бывший сожитель… Раны-то я обработал, но мне необходимо, чтобы ты ее осмотрела, как специалист. Да, не думал, что мне обеспечена бессонная ночь!

– Вот дерьмо! – выругалась Ада, наморщив хорошенький носик. – Интересно, Серж, когда ты перестанешь быть матерью Терезой?.. Ладно, пойдем, поглядим на твою несчастную секретаршу.

Они прошли в холл, где на гостевом диване уже дремала Мадлен, облаченная в просторный, банный халат Моро. Твист мгновенно подскочил к кушетке и, обнаружив незнакомку, громко залаял. Женщина испуганно раскрыла глаза и удивленно уставилась на собаку, будто на привидение.

– Фу, Твист! Не приставай к мадмуазель! Разве ты не видишь, что она себя плохо чувствует? – отчитала хозяйка пса, словно он был непослушным ребенком, и обратилась к Мадлен: – А вы, милочка, раздевайтесь, я должна вас осмотреть!

Серж оставил их наедине, а сам удалился на кухню. Он заварил себе кофе и вновь закурил, раскрыв свежую газету. На глаза попалась заметка, деловито сообщавшая о раскопках римского лагеря и сенсационном открытии профессора Сореля. В статье оказалось слишком много мистики и полуправды с вездесущей журналистской истерией. Моро криво ухмыльнулся и отложил печатное издание.

Вскоре на кухне появилась Ада, за ней – Мадлен вместе с пронырливым Твистом.

– У нее все в порядке, – сообщила врач. – За исключением синяков и внешних ссадин. Получается, что она довольно легко отделалась. Да, ты прекрасно обработал раны! Чувствуется рука опытного вояки! Продолжай в том же духе ближайшую неделю. И надо давать ей успокоительное, чтобы снять стресс. Деньги за визит перечислишь на мой счет, как всегда. Все, проводи меня, Серж. Завтра пятница, и работы непочатый край.