Богомолов в изумлении покачал головой и, глубоко вздохнув, сказал:

– Отличная работа, даже смотреть страшно! Ладно, давай прощаться, Савелий Говорков, думаю, что никто и никогда тебя уже не увидит… – Он перехватил недоуменный взгляд Воронова и улыбнулся: – Я имею в виду его внешность… – Генерал крепко обнял Савелия и отечески похлопал по спине: – Удачи тебе, капитан!

– Спасибо, Константин Иванович! – Савелий вздохнул и повернулся к Воронову: – Что-то грустно, братишка…

– И неудивительно! – Воронов подмигнул, повернулся к Богомолову: – Он же, Константин Иванович, свое тридцатилетие не успел отметить: четырех дней не дотянул! – Он тоже обнял Савелия. – Заранее не поздравляют, поэтому могу только пожелать всего самого доброго и заверить, что все будет хорошо. Понял? – спросил он шепотом.

– Конечно, Андрюша. Спасибо, братишка!

– Ладно, мужики, хватит нюни разводить, – вмешался генерал. – В машину, и действовать точно по плану! В клинике никто ничего не знает, в случае крайней необходимости обращайся к старшей сестре Марине Михайловне Садовниковой: это наш человек! Кстати, называй ее своей дальней родственницей.

– Постараюсь не обращаться, – тут же заметил Савелий.

– Я же сказал: в самом крайнем случае…

– Таких случаев не будет! – твердо произнес Савелий, и генерал, молча, кивнул. – Сколько мне придется лежать у вашего приятеля?

– Минимум пару-тройку дней. Кстати, так уж совпало, но и во второй клинике старшая сестра – наш человек, зовут ее Машей.

– Надо же, почти одинаковые имена: Маша, Марина… – Савелий поморщился. – Не много ли посторонних?

– Без этого не обойтись. – Богомолов пожал плечами.

– К сожалению! Во всяком случае, постараюсь общаться с ними как можно реже, а вот если Андрюша как-нибудь случайно заглянет ко мне через пару недель, то я не обижусь.

– Что-нибудь придумаем! – пообещал Богомолов.

Самым трудным, оказалось «подкинуть» Савелия на место происшествия, но и с этим справились, «случайно» выключив на минутку прожектора. Никто ничего не заподозрил, и только какой-то врач, внимательно вглядевшись в лежащего на земле Савелия, недоуменно покачал головой: надо же, не заметил человека с такими ужасными ранами! Однако он списал свою рассеянность на усталость и суету. Склонившись, он уже хотел было пощупать пульс «жертвы», но его опередил гример, изображавший врача «скорой помощи»:

– С ним все ясно, коллега, я его уже осмотрел: отправляем прямо в морг…

– В морг? А опознание? – нахмурился доктор.

– Обижаете, коллега, с подобным я сталкиваюсь по три раза в неделю… Вот, пожалуйста! – Гример открыл окровавленный паспорт. – Говорков Савелий Кузьмич, одна тысяча девятьсот шестьдесят пятого года, четвертого ноября! Бедняга, всего четырех дней не дожил до своего тридцатилетия!

– Как? Не дожил до своего тридцатилетия? – воскликнул молодой парень с фотокамерой в руках. – Так я и назову свой репортаж! – Он пару раз сверкнул вспышкой, потом повернулся к гримеру: – Вы не передадите на секунду паспорт своему коллеге: у него внешность пофотогеничнее. Только не обижайтесь, пожалуйста!

– Что вы, какая может быть обида! – искренне воскликнул тот, радуясь, что не пришлось выкручиваться, чтобы не «засветиться» на фото.

– Вот так… Доктор, как вас зовут?

– Александр Семенович Иванов. Простая русская фамилия… – смущаясь, ответил доктор.

– Напрасно стесняетесь! – бодро сказал корреспондент. – На Ивановых вся Россия держится! Правда-правда, я читал где-то… – Он поправил на докторе шапку и сказал: – Александр Семенович, пожалуйста, подержите паспорт вертикально! Так, чтобы были видны фото и фамилия. Да, вот так, спасибо!