Злобный взгляд бросает уже на Пашу, как на источника всех бед. А я театрально плюхаюсь на пол и продолжаю всхлипывать, спрятав лицо в ладони.

– Эй, – шепчет, присаживаясь рядом на корточки и опуская горячую ладонь на мое плечо, – как там тебя… Варя, да? Кончай реветь.

– Да пошел ты, – бросаю дерзко, но плакать не прекращаю. Кривляюсь, вскинув голову: – Как там тебя, Денис?

– Денис, – отзывается с улыбкой. – А ты классно рисуешь. Мы… эм… знакомы были? Я б запомнил. Наверное.

– Придурок ты что ли? – резко прекращаю спектакль и смотрю с недоумением, размашисто вытерев слезы.

– Не замечал за собой такого, – отвечает серьезно, а я прыскаю:

– Зато я заметила. Откуда знаешь про рисование?

– Так ты альбомчиком прикрывалась, а там я. Прикинь, как я удивился?

– Прикинь, как сейчас я удивилась, сообразив, что ты преследовал меня до дома? – таращу на него глаза.

Он морщится и поднимается, подав мне руку:

– Хотел понять, прикидываешься ты или нет. Пояснил тебе твой парень?

– Не парень он мне, – отмахиваюсь, приняв помощь. – Но да, пояснил. Я последняя идиотка в городе.

– Это самое, – неуверенно мямлит пленный, – а можно я пойду?

– Хрен тебе на глупую рожу! – рявкаю и отвешиваю ему подзатыльник. – Где Светка?

– Умотала куда-то, не сообщила, – ворчит, поворачивая ко мне голову.

Вижу кровь, стекающую струйкой из разбитой головы, хмурюсь и с неудовольствием кошусь на Дениса. Принимаю волевое решение и начинаю развязывать Паше руки.

– И что ты делаешь? – осведомляется Денис.

– Развязываю, – ворчу тихо, а он останавливает мои руки:

– И что это даст?

– А что даст то, что делаешь ты? Потом закапывать его еще, а это вообще не то, чем бы мне хотелось заниматься в свой последний день.

Денис отходит, не найдя контраргумента, а я завершаю начатое.

– Спасибо, – с облегчением выдыхает Паша, растирая запястья.

Ладонью вытирает кровь с лица и медленно поднимается, слегка покачнувшись.

– На машине? – уточняю хмуро.

– Нет, – брякает тихо.

– Пошли, отвезу тебя в травмпункт.

Денис округляет глаза, но молчит, наблюдая, как я подхожу к охраннику и ладу его руку себе на плечо.

– Ты чего такая добрая? – удивляется Павел, с трудом идя по коридору.

– Может, зачтется, – киваю наверх, а он на секунду зажмуривается:

– Прости, а?

– Да чего уж теперь, – машу рукой, осторожно спускаясь по лестнице, а он хватается за перилла обеими руками. – Подсказки правда не было?

– Когда получаешь битой по коленке особенно не пофантазируешь.

– Черт, – бурчу себе под нос и сжимаю мешочек в кармане.

– Ты выглядишь спокойной, – замечая, скашивая на меня взгляд.

– А смысл нервничать? – хмыкаю. – Представь, как было бы обидно, если бы рвала жопу, как проклятая, а тут такой облом? – и ржу дурным голосом.

– Я ошибся с выводами… – замечает со вздохом.

– Конечно, я нервничаю, идиота ты кусок! – визжу, пихнув его в плечо, но сразу же хватаю обеими руками, потому что он начал заваливаться, не ожидая такого развития событий. – Реакции у тебя никакой, – ворчу, – а еще охранник.

– Да с тобой хрен угадаешь, – оскорбляется Паша, – то ли с лестницы спустишь, то ли к груди прижмешь, как родного.

– Это потому, что я сама еще не определилась, – коварно улыбаюсь, а парень торопиться спуститься.

С раненым мужиком на плече из клуба я еще не выходила. Последние из переживших алко-трип подобного ранее тоже не наблюдали, судя по вытянутым лицам. Так и стояли, приоткрыв рты, и провожали нас мутными взорами до самой машины.

– А она заведется? – уточняет Паша с сомнением, устраиваясь на переднем пассажирском сиденье.

– Сейчас проверим, – дипломатично пожимаю плечами и поворачиваю ключ. Машина не подводит, затарахтев.