– Ты еще долго? – подходит напарник. – Чертовы художники. Все стены изрисовали. И не прочитать, что они тут накалякали.
– Это испанский, – отряхиваю ладони.
– Да ну? Хочешь сказать, ты знаешь, что здесь написано?
– Как дела, Лео.
– Какой Лео? – непонимающе смотрит на меня парень.
– Понятие не имею. Здесь так написано, – отвечаю излишне эмоционально.
– Может, песня какая-то? – напарник задумчиво чешет затылок.
– Скорее всего.
Мне гораздо привычнее работать одному. Как Максу теперь объяснить происходящее? Мир куда многограннее, чем люди обычно представляют.
В полутени пролёта мелькает женская фигура. Она уже здесь?
Глава 4
Примерно тысяча семисотые годы. Испания.
Я вдыхаю полной грудью пьянящий аромат весенней ночи. Кровь в жилах бурлит, заставляя совершать безрассудные поступки. Совсем скоро мы с моей любимой будем вместе. Осталось совсем немного накопить, чтобы можно было сделать официальное предложение.
Впереди дорогу перебегает собака, из-за темноты показавшаяся огромной. Она пробегает между домов, не обратив на меня внимания. Странно, что ни один пес не лает на нее. Вокруг наоборот стоит гнетущая тишина.
Странно, но не хочется обращать внимание на такие мелочи. В голове мысли только о моей Марии. Мне удалось увидеть ее сегодня. Мое сердце бьется с бешенной скоростью, мечтая вырваться за пределы грудной клетки и вернуться к любимой.
Тишину майской ночи словно острой саблей пронзает истошный женский крик, оборвавшийся так же внезапно, как появился.
Оборачиваюсь, стараясь понять, откуда идет звук. В это время на улице практически нет прохожих. Все приличные горожане давно сидят по домам, опасаясь лихих людей, а неприличные продолжают развлекаются по кабакам.
Нависшую тишину нарушает лишь лай собак, потревоженных криком.
«О, Пресвятая Дева! Крик донесся со стороны дома Марии! Что там могло произойти? Я же был там всего несколько минут назад! Неужели, нас кто-то смог увидеть?»
Бросаюсь бегом к дому своей возлюбленной. Остается совсем немного, буквально пара домов. Лунный свет выхватывает из темноты фигуру, скрывающуюся за поворотом. На каменной мостовой прямо под балконом лежит распростертое тело. Светлое платье стремительно темнеет, пропитываясь кровью.
Подбегаю ближе. Холодный, липкий ужас окутывает меня. В лежащей возле увитой плющом стены девушке узнаю свою невесту. Ноги будто примерзают к мостовой. Я не в силах пошевелиться, лишь с ужасом смотрю на расползающееся темное пятно. У той, что всего лишь несколько мгновений назад была моей трепетной и нежной Марией, разорвано горло. Оттуда толчками вытекает кровь. В волосы вставлена веточка гортензии, выделяющаяся белым пятном среди темноты.
Собаки заходятся лаем, вынуждая проснуться жителей окрестей.
В доме постепенно загорается свет. Потревоженные шумом обитатели выглядывают в окна, стараясь рассмотреть, что произошло. Мужчина с горящим факелом открывает дверь и тут же в ужасе замирает.
– Пресвятая Дева, помилуй, – шепчет он, крестясь, и смотрит на позади меня.
Я оборачиваюсь. Прямо на стене кровью написано: «Не предавайся греху».
Не успеваю прийти в себя, как из двери выглядывает женщина.
– Убил! Убил! – вопит она, указывая рукой на меня.
– Что? – спрашиваю, севшим голосом.
– Убийца! – кричит еще кто-то.
К этому голосу тут же присоединяются другие, сливаясь в единый гул в моей голове. Никто не поверит мне, да и не будет слушать. Люди скоры на расправу. На пороге появляется отец Марии, а следом за ним ее несчастная мать. Ее крик походит на вопль раненого зверя.
– Тише, Джимена,– мужчина обнимает жену за плечи. – Ты! – выкрикивает он, увидев меня.