Большей информации раздобыть пока не удалось. Есть предположение, что тут раньше располагалось языческое капище. Возможно, даже кого-то из темных богов. В пользу этой версии также говорят ритуалы, проводимые множеством современных гадалок и медиумов под аккомпанемент жалоб жильцов участковому.

Проходим буквально пару метров, ия замечаю первые следы. На выщербленной временем опорной стене видны глубокие царапины. Они больше похожи на следы когтей, правда, глубина их в некоторых местах достигает двух-трех сантиметров. Не хотел бы я встретиться с кошечкой, способной оставить такие следы. На асфальте виднеются капли крови и ошметки плоти, словно тело не волочили, а трепали животные.

Напарник как-то нервно покашливает. Что? Слишком яркое зрелище?

Тело лежит чуть в стороне, прямо под центральным пролетом моста. Достаю телефон и прикидываю расположение относительно сторон света. Головой строго на восток, под восходящее солнце, руки четко указывают север-юг. Ноги разведены в стороны. Нарисованной на асфальте пентаграммы не видно, хотя она может быть под ним.

Эксперт рядом с трупом уже закончил свою работу.

– Капитан Демарко, здравствуйте, – представляюсь, обращаясь к пожилому мужчине, стягивающему грязные перчатки.

Судмедэксперт уже упаковывает свой нехитрый инструментарий в маленький черный чемодан.

– Здравствуйте, – произносит он, поворачиваясь ко мне.

– Что скажете? – Макс выглядывает из-за моего плеча, но тут же со стоном отворачивается.

– Мужчина, около тридцати лет, – начинает судмедэксперт. – Точнее сказать сейчас не могу. Смерть наступила примерно, – задумчиво смотрит на свои наручные часы, – около часа ночи.

Точнее могу сказать я – два двадцать. Самое подходящее для ритуалов время.

– Причина? – спрашиваю скорее для подтверждения собственных мыслей.

– Предположительно, его загрызли бродячие собаки, – запинается, смотря на огромную рану в районе живота, – довольно крупные. Других хищников, способных нанести подобные повреждения, у нас не водится. Более точные данные будут только после вскрытия.

О да! Именно стая беспризорных шавок, обезумевших от голода, укладывали тело, сверяясь с компасом. Наверное, потом фотографировали. А что? Еда должна выглядеть красиво, не то подписчики засмеют.

– Спасибо, – благодарю мужчину, осматривая окружающую территорию. – Сейчас действительно очень много агрессивных животных.

– Да, очень, – кивает эксперт. – Стерилизация и чипирование никак не улучшают ситуацию. После выпуска животные все равно хотят кушать.

Естественно! Я, лично, тоже хочу есть. И даже прямо сейчас.

– Конечно, – киваю, продолжая разглядывать место преступления.

Все вокруг в следах крови. Выглядит так, словно животные то ли яростно делили добычу, то ли играли с ней.

– Жители ближайших домов ничего не слышали, – докладывает вернувшийся Макс, стараясь не смотреть в сторону тела.

– Камеры? – спрашиваю, заранее зная ответ на свой вопрос.

– Ночью было отключение электроэнергии в этом районе. – сообщает с досадой в голосе. – Здесь это часто случается.

– Никаких записей нет…

– Да. С полуночи до трех часов утра – полная темнота.

Какие предусмотрительные собаки. Дождались, пока начнутся проблемы с электроэнергией. Все продумали. Просто какой-то новый виток в эволюции.

Особенно радует надпись кровью на стене, стилизованная под граффити, отчего она не сразу бросается в глаза.

«Que pasa, Leo?»

От злости сжимаю кулаки. Его свита начала свое дело в городе. Уже нет сомнений. Наверняка после вскрытия окажется, что животные съели только сердце.

Когда все отходят в сторону, подхожу к стене, и, убедившись, что никто не смотрит, поднимаю небольшой кусок кирпича. Внутри опоры сделаны из обычного белого, после обрушения вокруг много таких обломков. Пишу на стене «Nada nuevo» – «Ничего нового». Он знает, что я здесь, но как обычно опоздал.