Это была игра. Илья вообще часто играл, но Товарищ начальник это редко замечал. Вот и сейчас не заметил – кивнул с серьезным видом и подтвердил правильность хода его мыслей.

– Приди завтра на час раньше. Подойдешь к ковалю, он научит тебя подковывать лошадей.

Теперь парень искренне возмутился.

– Зачем? В мои обязанности это не входит!

– Затем, что так надо, малец! Не задавай лишних вопросов.

Человеку с такой статью, лицом и говором противоречить желание мало у кого возникает, правда Илья обычно был смел с ним, но сейчас ничего не сказал.

Анатолий закатал рукава повыше и сдвинулся с места.

– Ладно, я поехал. Рад был познакомиться, госпожа Верхоланцева. Уверен, что вы и мне сможете угодить. Мне понравились ваши работы.

Теперь Анатолий Аркадьевич сам пожал ей руку. Ника почему-то после его слов почувствовала сильное облегчение. Она присмотрелась и, не увидев ни тени насмешки, поблагодарила. Но мужчина отмахнулся от ее благодарности.

– Это я вам скажу «спасибо», когда придет время. А пока давайте изменим место встречи, раз уж так вышло. Можете завтра вместе с Ларионовым подойти в школу, он проводит вас к секретарю. Скажете, что я назначил встречу на двенадцать, она пропустит. Я буду на месте.

– Договорились. Я, кстати, тоже рада знакомству.

Мужчина запрыгнул на лошадь и только потом покосился на новую знакомую. В левом уголке его губ притаилась скупая улыбка, хотя, может, и показалось.

И тут встрял Илья.

– Вы тиран, Анатолий Аркадьевич. – с нарочитой грустью в глазах бросил обвинение в адрес начальства и простонал: – Завтра же суббота…

– Ой да! – взвился Левин. – Что-то не нравится? Говорят, что тебя по вечерам из конюшни и пинками не выгонишь, а сейчас из-за лишнего часа работы разоряться будешь? Можешь выйти завтра на час раньше или же в понедельник задержаться, но тогда ты не шашни с Лисицей будешь водить, а работать до самого закрытия. После того как повесят замок на ворота, тебя к ней никто не пустит, сам знаешь. Так что выбирай.

Вот вроде, когда работодатель по делу читает нотации подчиненному, тот должен виновато опустить глаза и, ковыряя носком ботинка дырку в полу, послушно поддакивать. Так оно обычно и происходит, но Ларионов Илья не входил в число образцовых штатных рабочих. Пока Анатолий Аркадьевич излагал свою речь, парень, засунув руки в карманы, улыбался до ушей.

А Вероника смотрела на это и тихо негодовала.

– Ладно, уговорили, хоть этого и не требовалось. – парень самым наглым образом рассмеялся.

Мужчина красноречиво сплюнул, бросил на него короткий, раздраженный взгляд и развернул лошадь.

Ника тут же спохватилась, на какое-то время забыв о том безобразии, что творил ее друг, и поспешила задать вопрос, пока Товарищ начальник их не покинул.

– Простите, а как его зовут?

– Кого? – в голос отозвались оба мужчины, окатив ее волной пристального внимания.

Девушка сжалась, переводя взгляд с одного на другого, и, заикаясь, ответила:

– К-коня…

– Инфант. – резко бросил Левин напоследок и припустил того в галопе.

Картина была потрясающей: глубокая, темная синева ночи, благодаря которой все вокруг было погружено в забытие, луна успокаивала своим холодным, но в то же время романтичным сиянием, а легкий ветерок, гуляющий меж ветвей, будто убаюкивал. Этому умиротворению наперерез мчался буйный, пышущий жаром черный скакун, от красы и грации которого дыхание замирало.

Вероника мечтательно вздохнула и тихо пропела себе поднос:

– От такого фриза и я бы не отказалась.

Она смотрела им вслед до тех пор, пока те не скрылись в том же перелеске, откуда прибыли.

И тут у ее уха прозвучало: