Веронику почему-то это задело. Она нахмурилась, сунула ноги в подсохшую обувь, поднялась и выпалила:

– Перед этой «дамой» выделываться не нужно, она его любого принимает.

Воцарилась полная тишина. Взгляды обоих мужчин теперь принадлежали ей – в одном читались удивление и вопрос, а в другом застыл нездоровый интерес.

– О как! – теперь страшный дяденька действительно просиял, и это оказалось не так ужасно, как представлялось. – Смелая, – усмехнулся. – В ваших словах читается явный подтекст, не находите?

– Для кого как.

– И правда… – посмотрев на Ларионова Левину стало очевидно, что подтекстов этот парень не понимает. Он хохотнул, приосанился и, сунув руки в карманы, поинтересовался: – Как зовут вас, девушка?

– Вероника. Я так понимаю, что именно с вами у меня назначена завтра встреча.

Она не спускала глаз с «великана». Во взгляде по-прежнему читался интерес, соперничающий с испугом.

Анатолий Аркадьевич же растерялся. Та тяжесть во взгляде, что всегда в нем присутствовала, вдруг куда-то пропала, глаза широко распахнулись, а левая рука метнулась к затылку и стала нервно его почесывать.

Илья не упустил момента насладиться сценой, – ведь редко удается увидеть, как начальника застают врасплох, – а после поспешил ему на помощь.

– Анатолий Аркадьевич, это Вероника Верхоланцева – мастер по созданию экслибрисов.

Девушка не стушевалась, тут же протянула руку и уверенно засвидетельствовала свое почтение.

– Приятно познакомиться!

На жест приветствия Левин рассеянно ответил, но как только их руки коснулись друг друга, он глубоко вобрал в себя воздух, прикрыв глаза, а когда открыл, они снова были полны тяжести. Он снова полностью владел собой и своими эмоциями.

– А вы-ы… – усмехнулся – скромностью не страдаете, госпожа Верхоланцева. Вы и правда считаете себя «мастером» своего дела?

Не вопрос, а одно сомнение!

Ника нахмурилась, подумав, что сеи слова оскорбительны, но сейчас плавный, чуть рокочущий баритон струился из уст говорящего, и она невольно заслушалась, однако оценив процент высокомерия и требовательности во взгляде сверху, и стойко все это выдержав, уверенно ответствовала:

– Мне нравится думать, что я хорошо справляюсь со своей работой, да. Не будь этой уверенности, я бы не стала выкладывать свои работы всем на обозрение и не принимала бы заказов, боясь не угодить клиенту.

– И всегда угождали? – в тоне собеседника таилась издевка.

Ника молча глядела на все это и ей, вдруг, невольно подумалось, что ее друг со своим начальником стоят друг друга – у обоих языки подвешены на язвительность. Только вот Илье она может по носу щелкнуть, а с этим что делать? «Соберись!» – мысленно приказала она самой себе и четко, уверенно выложила на одном дыхании:

– Просто нужно внимательно слушать, запоминать пожелания заказчика, улавливать его эмоции и иметь достаточно терпения для столь кропотливой работы. Тогда все получается.

Ответом стала ухмылка, которая, скорее была довольной, чем насмешливой. Левин оценил то, насколько она уверенно с ним держится, однако…

– Хороший ответ, но все же точного вы не дали.

Илья громко сглотнул, чтобы сдержать смех, когда увидел, как его подруга медленно закипает, злобно глядя на ее начальника. Но она не обратила на это внимания.

– Всегда! – сказала, как отрезала. – Проколов еще не было, претензий не поступало, но чувствую, с вашим заказом мне придется попотеть.

– С чего вдруг такие выводы? – искренне удивился собеседник. – Не такой уж я страшный, как некоторые могли вам поведать, – он даже как-то смягчился.

– Я ничего ей не говорил! – сразу вступился за себя Илья. – Только то, что вы скрытный человек, а об этом даже вам известно. Но так и быть, – напустил на себя печальный вид, – отработаю лишний час на конюшне.