Три улицы выходили на окраину и заканчивались калитками, распахнутыми настежь. Четвертая улица упиралась в небольшой двухэтажный особняк. Эту достопримечательность приглядывающий Сокол приберег напоследок. Они остановились на почтительном расстоянии.

– Не подходи слишком близко. Он не любит, когда его тревожат, – тихо проговорил Сокол, – это наша достопримечательность. Антиобщественный элемент. Его имя не принято произносить вслух. Хорошо, что и он не стремится в наше Общество. Он опасен! Запомни это, Иван.

– Почему вы не хотите принять его в свое Общество?

– Общество радо всем и каждому. Он сам не хочет стать членом Общества. Мы и не настаиваем. Наше Общество самое справедливое и гуманное в мире!

Они развернулись и вновь направились к площади. Часы на общественной ратуше пробили пять раз. Через несколько мгновений улица наполнилась людьми. Они выходили из мастерских, неся инструмент и готовые изделия. И все шли к площади, сливаясь с людьми с других улиц. И весь поток, шумный, гомонящий, тек к общественному хранилищу. Отсюда люди, избавившись от своей ноши, разбредались по городу. Кто-то шел в общественную столовую, некоторые шли в общественный клуб, иные направлялись к общественной бане. Но больше всего людей спешило в общественные туалеты.

– Еще один день закончился! – обрадовался Сокол, – пойдем к тетушке Гусыне. У нее превосходный рыбный торт!

До позднего вечера Сокол рассказывал Ивану о городе и как прекрасно жить в Обществе. Сначала они сидели в общественной столовой. Потом тетушка Гусыня строго заявила, что пора закрываться, и им пришлось переместиться на улицу. Они снова отправились гулять по городку. Соколу явно нравилось рассказывать все подряд. Иван оказался благодарным слушателем. Стемнело, когда они вновь оказались на центральной площади.

– Скоро полночь, пойдем спать – завтра новый день!

– Куда ж мне идти?

– Да, незадача. Записать-то тебя я записал, а, чтобы определить на ночлег, нужно решение общественного совета. А, была не была! Идем ко мне, завтра разберемся, – он махнул рукой и повел Ивана с площади.

Утро ознаменовалось пробуждением. Далеко не самым приятным из всех, какие успел пережить Иван. Его трясли.

– Доброе утро, Сокол! – Иван открыл глаза.

– Добренькое утречко! – приглядывающий ошарашенно замер и уставился на юношу, – ты… кто такой?

– Иван. Ты меня вчера сам пригласил.

– Что-то не припоминаю. Вчера какой день был?

– Четверг, – удивление Ивана росло с каждым вопросом.

– Тогда сегодня какой?

– П… – губы отказались произнести «пятница».

– П…? – было заметно, что Соколу это слово тоже не дается, – зачем ты меня путаешь! Сегодня четверг! Пятница завтра. А послезавтра мы пойдем в город.

Приглядывающий облегченно вздохнул. Иван заподозрил неладное. Четверг точно был вчера, он помнил. Значит, сегодня должна быть пятница. Почему же опять четверг?!

Додумать он не успел. Сокол стремительно одевался:

– Поторопись, а то все самые общественно полезные дела расхватают! Все, я побежал, а ты спеши в общественную приемную, – и пулей вылетел за дверь.

Юноша решил воспользоваться советом приглядывающего и тоже поторопился.

В общественной приемной он ожидал увидеть очередь желающих принести пользу Обществу. Однако в коридоре было пусто.

В службе занятости его встретил старичок в очках и круглой шапочке. Он близоруко посмотрел на вошедшего и продолжил что-то записывать в толстую тетрадь. Иван мялся на пороге. Хозяин кабинета закончил писать и вновь уставился на юношу:

– Что угодно?

– Хочу приносить пользу Обществу.

– Что умеешь?

Вопрос поставил Ивана в тупик. С одной стороны, он владел чародейским мастерством. Но с какой стати распространяться о своих способностях? С другой стороны, больше ничего Иван толком не умел. Признавать такое состояние дел не хотелось. Но куда деваться?