Удачная идея настолько обрадовала приглядывающего Сокола, что он лучился улыбкой – случись сейчас незапланированное солнечное затмение, темней не стало б.

Столовая, как ее назвал Сокол, действительно обнаружилась на противоположной стороне площади. Правда, Ивану пришлось больше ориентироваться по запаху. Не сказать, что пахло вкусно. Но и не противно. Пахло… едой. Преимущественно жареной рыбой. Небольшая деревянная табличка обнаружилась у самого входа. Надпись сообщала, что здесь находится «Общественная столовая города Наш №1». Иван толкнул застекленную дверь и очутился в полумраке просторного помещения. Свет сюда проникал сквозь плохо вымытые окна и косыми лучами падал на ряды квадратных столов, застеленных некогда бывшими белыми скатертями. На каждом столе красовались солонка, перечница и баночка с подозрительной коричневой массой.

Когда глаза юноши привыкли к полумраку, напротив входа обнаружилась длинная доска, отделяющая от зала небольшой закуток. Здесь стояли несколько больших котлов и простой деревянный стул. На стуле скучала толстая некрасивая тетка в переднике и чепчике, не отличавшихся белизной от скатертей на столах. На вошедшего посетителя тетка даже не взглянула.

Иван был удивлен таким приемом. Ничего не понимая, он подошел к ней:

– Здравствуйте! Мне бы поесть.

– Чего будешь? – скучающе поинтересовалась тетка, не поднимая взгляда на Ивана.

– Борщ, отбивные с картошкой…

– Только рыба, – безразличным тоном отрезала она, все также не поднимая взгляда.

– А что, мяса вообще нет?

– Только рыба, – интонация показалась Ивану еще более скучающей. Хотя, казалось, куда уж можно скучнее!

– Но почему? – удивление юноши росло с каждым новым ответом.

– Четверг, – непонятно объяснила тетка.

– То есть, получается, в среду мясо есть, в пятницу есть…

– В пятницу только овощи, – все также безразлично перебила тетка.

– Как?!

– В понедельник курица, во вторник говядина, в среду свинина, в четверг рыба, в пятницу постный день. Что тут непонятного?

– А в выходные?

– В выходные не работаем. Общественная кухня.

Понятнее не стало. А тон, которым отвечала тетка, не вызывал желания продолжать расспросы. Иван тщательно принюхался. Рыбы не хотелось.

– Я, наверное, в другую столовую пойду…

– Там тоже рыба. Ты есть собираешься? – тетка наконец посмотрела на посетителя. Взгляд этот не предвещал ничего хорошего.

– Буду, – торопливо кивнул тот, – а что есть?

– Уха, карась жареный, гарнир – рис.

– И все?!

– Могу леща дать.

Леща почему-то особенно не хотелось.

– Ладно, давайте, что есть, – тяжело вздохнул Иван.

Тетка оперлась о прилавок и тяжело поднялась:

– Поднос и ложки там, – она ткнула пальцем в дальний край доски, отделяющей остальной мир от нее, – компот наливать?

Юноша обреченно кивнул.

Уха оказалась на удивление вкусной. Жареный карась укоризненно смотрел на Ивана немигающим глазом. Иван тоскливо ковырял его бок деревянной ложкой, когда дверь распахнулась и в проеме появился приглядывающий Сокол.

– Чем сегодня попотчуешь, тетушка Гусыня? – с порога поинтересовался он.

– Сам знаешь, четверг, – неожиданно для Ивана в голосе тетки прорезались одновременно ласка и сварливость.

– Четверг – не среда! – радостно согласился Сокол, подходя к стойке за подносом, – но ведь и не пятница! Давай и ушички, и леща!

С нагруженным подносом приглядывающий подсел к Ивану, посмотрел на грустящего в его тарелке карася и вновь повернулся к тетке, собравшейся опять заскучать за прилавком:

– Что ж ты, тетушка Гусыня, гостя иноземного карасем-то угощаешь?

– Так откуда ж мне знать, что он гость?! Да еще и иноземный! Говорит по-нашему, одет прилично. А леща я предлагала – сам отказался.