– Обманул ты меня, Мартын Савватеев, – с хмуростью превеликой ответил на улыбки торговца Осип. – Злобно обманул.
– Чем же? – свечник отступил назад в самый угол своей палатки. Я, я никогда…
– Ты велел в храмах свечи искать, а там никто такую свечу не поставит…
– Э, мил человек, – пожал плечами Мартын и вздохнул облегчённо, – слушал ты меня плохо: я тебе советовал не смотреть, а спрашивать. Ты спрашивал?
– Спрашивал, – подьячий неожиданно схватил торговца за отвороты кафтана. – Спрашивал я, спрашивал, а сейчас тебя поведу спрашивать.
– Куда это ты меня поведёшь? – Мартын схватил Осипа за руку, но освободиться от захвата не смог. Не крепок на вид телом Осип Носов, но силушка в жилах его немалая имеется.
– В разбойный приказ, – подьячий резко дёрнул торговца на себя. – На дыбу! Стосковалась она по тебе…
– За что же на дыбу-то?
– А чтоб лишнего не болтал…
– Да, где ж я болтал-то? – принялся оправдываться Мартын, но Осип ещё крепче схватил его за отвороты кафтана и свечник стушевался. – Прости меня, мил человек, прости, острый нож злодей мне к горлу приставил… Вот я и рассказал ему о твоей свече… И поведал, что ты по храмам пойдёшь подобную искать… Он сразу после тебя пришёл… Прости…
– Кто он? – подьячий сильнее надавил на купца, дернул сперва на себя, а потом ловко повалил спиною на стол. Научили люди добрые так с непокорными хитрецами обходиться.
– Не знаю, – прохрипел торговец. – Ты ушёл, а он тут как тут да с ножом, будто выслеживал тебя. Испугался я… Пожить-то еще хочется. Прости…
– Бог простит, – отпустил торговца Осип и пошёл вон из его закутка. – Живи…
– Постой! – крикнул ему вслед свечник.
– Чего? – обернулся подьячий.
– Нож у него был занятный…
– Что за нож?
– Знающие люди такие ножи называют пчаками…
– Что еще за пчаки? – Осип вернулся в лавку свечника.
– Пчаком называют нож из Хивы. Редкий нож с широким клинком, очень остро заточенным с одной стороны, а на ручке выступы для удобства сделаны. Таких ножей на Москве мало…
– Спасибо, Мартын Саватеевич, – поклонился старику подьячий. – Ты уж прости меня, если чего не так. Беда на меня навалилась так, что спасу нет. Сживёт меня со свету Сабанеев, коли я лошадь в три дня не найду. Так что ты это, того… Прости…
6
Понял Осип, откуда похититель лошади узнал о свече, но толку от такого понимания никакого. Много лесу темного да нет древа годного. Подьячий медленно брёл вдоль кремлёвской стены, размышляя как легче беду урезонить. Думал-думал он и решил.
«Раз со свечи моё знакомство с подлецом началось, надо эту свечу и дальше искать. А как найду, там и смотреть буду: с какого боку пристроился к этому делу подлый Степан…»
Приняв решение, стряхнул Осип с плеч всю грусть-печаль и побежал к переправе. Бежал и только об одном сожалел, что нет у него лошади: верхом-то сподручнее поиск вести. Путь-то до села Преображенского, всё-таки, неблизкий…
Подьячий завернул за угол собора Персвятой Богородицы и с разбегу натолкнулся на подлое дело: два крепких мужика колошматили лохматого рыжего парня. Парень лежал на земле, а эти два бугая нещадно молотили его ногами, приговаривая хриплыми голосами:
– Мы отучим тебя по чужим жёнам шастать! До смерти тебя забьём, кобель поганый! Сейчас мы тебя! Ух!
Очень не по нраву было Осипу, когда двое одного лупцуют да еще лежачего. Не стерпел подьячий такого безобразия: схватил он камень с земли да швырнул его в спину ближнего к нему истязателя. Тот еще и охнуть не успел, а у Осипа еще один булыжник в руке.
– Ты чего?! – завопил скривившийся от боли мужик. – Чего сразу камнем-то?! Ты чего?
– А вы чего двое на одного налетели?! – заорал в ответ подьячий и вновь замахнулся камнем. – Не гоже так, чтоб двое да ногами! Не по-христиански! Я вас сейчас мигом в Разбойный приказ отведу! Сейчас же стрельцов крикну! У, тати!