Действительно, у ворот стояла грузовая машина, и от нее несколько рабочих бегом тащили к лазарету лестницы, банки с краской и кисти. У их бригадира были хитрые зеленые глаза и усы щеточкой.

– Что это за цвет? – спросила Мария Дмитриевна, наклоняясь к банкам с краской.

– Разумеется, темно-серый, – ответил доктор, и его рот снова растянулся в резиновую улыбку.

На завтрак была пшенная каша. На вид она была нежная и пушистая, с желтым масляным ободком на каждой тарелке. Но повар дядя Леша почему-то ходил между рядами и покачивал головой.

– Вроде все как всегда. Пшено, молоко, соль, сахар, масло, вода. Сам варил. Но что-то не то, – бормотал он, поглаживая ребят по головам.

Костя взял в руку ложку.

– Не ешь, – толкнул его Ваня.

Славик отложил ложку.

– Как думаешь, хлеб можно.

– Хлеб, наверное, можно. И еще у меня печенье есть, после родительского дня осталось, – ответил Ваня.

– Отнесем Насте, – Слава напихал полный карман хлеба.

– И киселя у дяди Леши попросим, пусть в банку нальет.

После завтрака отряды разошлись по корпусам, а некоторые пошли в игровой зал для репетиции концерта. Ваня и Слава попросили, чтобы их отпустили посмотреть на репетицию, и вожатая их отпустила.

Но вместо репетиции они побежали в лазарет. Там их встретила медсестра и сказала, что к Насте нельзя заходить, у нее высокая температура, и доктор сам каждые полчаса ходит и проверяет ее.

– Не огорчайтесь, она скоро поправится, – сказала медсестра, и протянула им горсть карамелек.

– Спасибо, ответили Слава и Ваня, и стремглав выбежали на улицу.

– Ну, что делать будем?

– Попробуем через приемную, – придумал Ваня.

Окно в приемную было по прежнему приоткрыто. Забравшись на скамейку ребята убедились, что в ней никого нет, и осторожно, налегая животом на подоконник, перелезли внутрь. Потом присели на корточки у двери и долго слушали, не идет ли кто по коридору. Наконец раздались шаги. Ваня чуть-чуть приоткрыл дверь и прильнул глазом к щелке.

– Доктор, – прошептал он, – заходит в палату. В руке пузырек.

Потом настала очередь наблюдать Славы.

– Доктор. Выходит из палаты. Идет наверх по лестнице.

– Все, полчаса у нас есть, – сказал Ваня.

Они вдвоем выскользнули из приемной и на цыпочках пробежали к палате Насти.

Настя сидела на кровати, прислонившись спиной к подушке. На коленях она держала книгу сказок. Она была бледная, почти зеленая, но попыталась улыбнуться, когда увидела друзей. Котенка на тумбочке не было.

– А где кошка?

– Подарила нянечке. Она поехала в город, к дочке, у которой есть сын. Вот ей и подарила для него.

– А он не испугается!

– Не знаю, – ответила Настя, – нянечка сказала, что у него еще собака есть – настоящая.

– Вот она ей задаст! – обрадовались ребята.

– Ну а ты-то как?

– Ничего, только дрожу вся. И спать все время хочется.

– И бледная, как капуста!

Настя села на кровати, свесив ноги:

– Ночью доктор куда-то ходил. Он спустился из своего кабинета, взял что-то в шкафу в коридоре, потом ушел. Я ждала, но заснула. А когда проснулась, доктор стоял рядом. Мне пришлось выпить ложку микстуры, которую он сам налил. И теперь он приходит каждые полчаса, и спрашивает, что мне снится, когда я засыпаю.

– А что тебе снится?

– Глупости всякие. Молоко, мыши.

– Дурацкие сны! – Ваня достал из кармана печенье, – это тебе.

– И хлеб тоже. И кисель, – Слава вытащил куски хлеба и небольшую банку с крышкой, – вот, дядя Леша передал, чтобы ты выздоравливала побыстрее.

– Теперь вот, – Настя заговорщицки подняла палец, – возвращайтесь вечером. Мы проследим за доктором и все выясним.

– Договорились! Только ты эту микстуру старайся не пить, а то не только мыши снится будут!