Ещё раз оглядываю девушек. Пожалуй, без сысковика не обойтись.

— Аши, — оборачиваюсь к той. — Кем работаешь?

— Швее помогаю вышивать.

— Вышивать, значит? — приближаюсь, беру её руку. Пальцы тонкие, чуткие, подвижные. — К моему камзолу тоже приложилась?

— Немного, хозяин, — розовеет смущённо.

— Так, — отпускаю руку. — Вы трое идите к себе и ждите моих распоряжений.

— Господин? — пытается пискнуть Сандра. — Мне тоже?

— А что с тобой не так? — прищуриваюсь.

— Матушка сердечный приступ заработает, а батюшка пойдёт всем зубы пересчитывать, если я до темна не вернусь...

— Ну пускай приходит, вместе посчитаем. Никому замка не покидать! Ясно?

— Да, господин, — подозреваемые спешат скрыться с моих грозных глаз долой.

— Нелли! — рявкаю.

— Да, хозяин, — тут же образовывается в дверях нянюшка.

— Позови мне Леонтия, да поскорее!

— Уже, хозяин. Так и подумала, что сысковик вам понадобится, давно послала. Ждёт.

— Давай его тогда сюда, — ворчу. Всегда-то она успевает раньше меня подумать!

Нелли кивает, словно согласна с тем, что успевает. Спешит исполнить.

— Пойдёшь со мной на бал? — снова смотрю на Аши, присаживаюсь на край стола.

Вообще-то хотел без вопросов обойтись, но не силовать же мне служанок балами! Небось каждая из них об этом мечтает, а если не мечтает — другую поищу.

4. 4

— На бал? — удивляется.

— Не хочешь?

— Что вы, хозяин, я с радостью! Неожиданно просто... Завтрашний, чтоль?

— Завтрашний! Потому бегом платье шить, всех швей подними, чтобы самой красивой у меня была! Представим тебя какой-нибудь дальней родственницей... потом придумаем. Всё ясно?

— Куда уж яснее, — улыбается, в глазах по хризантеме распустилось. Сложно сдержать суровый взгляд при виде цветущей девушки.

В дверях чуть притормаживает, с опаской пропуская Леонтия.

Ашина реакция объяснима: пол-лица Леонтия покрывает объёмный, тяжко заживавший магический шрам. Из-за него же сысковик, некогда обучавшийся в школе самого Владыки Следа, больше не может исполнять работу: заметен слишком. Потому и занимается у меня в замке счетоводством.

Впрочем, в бумажной работе ему помогает экономка, а сысковик всё больше за людьми приглядывает да дело одно для меня ведёт. Уже, надо полагать, не одно будет. Хороший он сысковик, а кроме того — в доверии у нашей семьи. Редкость на сегодня.

— Слушаю, Джарес, — Леонтий направляется к камину, как обычно не придерживаясь условностей. Давно уже в годах, ему простительно. — Что за цирк ты устроил во дворе? Захотелось щегольнуть перед девицами мускулистой грудью да волосатыми ногами?

— Нелли рассказала?

— Теперь ты рассказывай.

Сосредотачиваюсь, и, стараясь ничего не упустить, веду повествование о том, как в моём камине ужом крутилась да белугой верещала нагая девица. Уж и самому галлюцинацией сдаётся. Может, зря я всем хвосты накрутил?

— В итоге у тебя три подозреваемых, — подвожу. — Дочь знахарки... не думаю, да и не родня она Рену, но подкуп исключать нельзя.

— Почему не родня? Не припомню, чтобы Тария кому её отца демонстрировала.

— Ну... — теряюсь, а ведь действительно. — Просто с детства же на виду.

— То, что на виду, легче всего скрыть! Говорю тебе как сысковик. Кого ещё заприметил?

— Две сестрицы, селянские девицы — это уж ты мне расскажи, мог ли Владыка Эдинг там прогуляться. Не с тех ли пор батька ихний всем зубы пересчитать норовит? Может, сравнивает?

— А у Владыки Дверей проблемы с зубами? — заинтересовывается Леонтий.

— Понятия не имею, я-то не считал, — хмыкаю. — Ну и про Аши узнать бы, как её из земель Времени к нам занесло, что за дочь купеческая да где родители. У меня, знаешь ли, в последние полгода подозрительности прибавилось.