Я рыдала в дамской комнате, пытаясь развязать уродские атласные ленты на плечах. Но у меня это совершенно не выходило. Было ощущение, что их уже сразу изготовили в виде бантов цельноткаными, без швов.

Скрючившись на банкетке в дальнем от входа углу, я дёргала как заведённая ненавистный голубой атлас, но ничего не могла сделать. Вдруг лента под моими руками ожила.

Атласная полоска встала дыбом, а потом, вытянувшись в струнку, легла идеальными изгибами мне на плечи. И мокрые разводы слёз стёр ласковый тёплый ветерок.

– И о чём рыдания, Элизабет? Кто-то умер? Хотя, на похоронах надо тем более быть идеальной.

– Почему? – опешила я?

Первая красавица преподавательского состава, и, судя по всему, всего двухлунного мира, безупречная Ламелия Легри встала рядом, отгородив меня от остальных девушек собой, а потом и иллюзорным пологом.

– Потому что на похороны съезжаются многие, и выбор, с кем утешится в своём горе, максимальный.

Я сглотнула от неожиданности. Ламелия повела плечом, словно сбрасывая с него чью-то невидимую руку. Продолжила с той же загадочной, едва обозначенной улыбкой, что и всегда.

– Так какой мужчина стал причиной слёз такого наивного создания?

– Никакой, – огрызнулась я, отвернувшись к стене. – Просто платье испортили, и я расстроилась.

– Ммм, – задумчиво протянула Ламелия. На её безупречном лице не дрогнул ни один мускул. – Ну а выбирали вы это платье, думая о каком мужчине? Из-за кого весь этот побег из зала? Не из-за того ли, который потом выносил вас наружу? Не из-за блондинистого ли дракона, пришедшего по специальному приглашению?

– Не из-за него! Этот бесчувственный чурбан не достоин ни единой моей слезинки!

– Ммм, – мурлыкнула Ламелия. – Становится интересно.

Она затянула под иллюзорный полог ещё одну банкетку и изящно уселась напротив меня. С одной стороны, мне не хотелось кому-то доверять свои сердечные тайны, а с другой, они рвались именно к тому человеку, который никогда не сплетничал.

И я не удержалась от соблазна разделить с кем-то свою печаль.

– Ничего интересного. Старая, как мир история. Я влюбилась в соседа, который старше меня на большую часть жизни.

– Ммм. А конкретнее?

– На 10 лет! – выпалила я, всплеснув руками.

Ответом мне стало едва заметное приподнимание плеча.

– Да не в возрасте дело. Вернее, не именно в нём! Дело в презрении Стива. Он относится ко мне, как к навязанной младшей сестре. Да, по сути, это так и есть. Ему всегда папенька меня вручал, как другу. «Погуляй с Лиззи», «отвези Лиззи к Питерсам, только тебе могу доверить», «проследи за Лиззи, чтобы не простыла на катке». Сначала я радовалась, что буду с ним вместе. А потом стала сторониться встреч. Потому что Стив вёл себя, как папаша. Шапку нахлобучивал по самые плечи, усаживал в самый дальний край стола, а сам располагался исключительно напротив. Но хуже всего, конечно, были балы.

– Ммм? – пропела своим мелодичным голосом Ламелия, и мне показалось, что в её серо-голубых глазах заплясали золотистые искры веселья.

– Ничего смешного там не было! Я наряжалась, выбирала платье, бесконечно утягивала корсет. Доводила модистку до исступления, требуя нашить больше кружев и сильнее оголить плечи. И всё без толку!

– Ммм? – Теперь губы Ламелии подрагивали от еле сдерживаемого смеха.

– Зря веселитесь! Это было ужасно! Он танцевал со всеми на свете, а со мной – ни разу. С маменькой, хромой тётушкой Мэри, даже с бабулей по 5 туров вальса. А мне дарил плюшевого медведя и больше ничего! И даже не смотрел в мою сторону лишний раз: во время приветствия, если случайно сталкивались, ну и когда прощались. – К горлу снова подкатывали рыдания. – А когда мы поехали на бал к Нильсам, уговорил старуху Урсиваль дать ему свою шаль и закрыл мои плечи! Как малолетке! А я уже выезжала, как дебютантка. Как девушка! Как будущая невеста!