– Страшные сны, шум по ночам, захворавшие куры… – Заря перечитывала записи и крутила пальцами карандаш. – Посуда билась?

– Да! – вспомнила Вика. – Тарелки била.

– Значит, кикимора1.

– Я всю избу обметала, каждый угол окуривала, приговаривала, как надо, – устало перечисляла женщина, накручивая на палец белокурый локон, – не уходит.

Викторию клонило в сон. Из-за кикиморы она уже не могла вспомнить, когда ей удалось выспаться в последний раз. Целыми ночами она тряслась от нескончаемого грохота, собственная кровать уже не служила ей местом для заслуженного отдыха. Перед сном она запирала все двери и боялась даже выйти по нужде, лишь смотрела в окно в ожидании рассвета, когда нестерпимый ужас должен закончиться. Днем Виктория могла позволить себе поспать лишь пару часов, слишком много было работы по хозяйству.

– Уйдет, – твердо заверила ее Заря и захлопнула блокнот.

Дверь в кухню отворилась, и в проеме показался мальчик с заспанными глазами, Заря прикинула, что ему где-то около семи лет. С ног до головы он был укутан в шерстяной плед, несмотря на то, что за окном стоял июнь.

– Мама, – тихо произнес он и подошел к Виктории, – ноги и руки болят.

Женщина ахнула и подхватила его, посадив к себе на колени. Она дотронулась губами до его лба. Лицо мальчика выглядело опухшим и слегка пожелтевшим, он щурил глаза от солнечного света, что заливал кухню.

– Ты весь горишь, Ванечка, – сказала Вика с тревогой в голосе, – как печка.

– Мне холодно, мам, – дрожа, ответил мальчик.

– Ты спал в дневное время? – спросила Заря.

Ваня кивнул. Детектив удивленно вскинула брови и вновь раскрыла блокнот. Дремать днем – значит, наспать Кумаху2. «Кикимора, лихорадка. Еще и Кумаха? Дело – дрянь», – последние слова она жирно подчеркнула. Кикимора нередкое явление для сельской местности в любое время года, а вот Кумаха обычно вредит только зимой. Поведение нечисти вызывало много вопросов у Зари. Кикимора обожает пряжу и лишь изредка доставляет мелкие неприятности домочадцам, девушке оставалось только гадать, что ее так разозлило. Кумах же бывает несколько видов, и каждая вредит человеку по-разному, но складывалось впечатление, что на мальчика навалились все разом. Знобея вызвала лихорадку, Гнетея с Ломеей гнули и ломили конечности, а Желтея окрасила его в желтый.

– Вам есть у кого переночевать? – спросила девушка у Виктории.

Когда жильцы покинули дом, Заря начала заниматься приготовлениями к изгнанию Кикиморы. Ей предстояло провести целый обряд в одиночку, но она проделывала его столько раз, что не должно было возникнуть никаких сложностей.

– Шеф, что здесь происходит? – Заря держала телефон возле уха, пока второй рукой шевелила дрова в печи, накаляя железную кочергу. – Поговаривали, что нечисть распоясалась, но чтобы настолько…

– Тебе придется задержаться? – спросили из динамика. – Я отправлю кого-нибудь из детективов в помощь.

– Ты прекрасно знаешь, что я против подмоги. Я быстро управлюсь.

– Извини, это было глупо с моей стороны, – нервно усмехнулся мужчина и сменил тему. – Помнишь же заговор от Кикиморы? Задерут тебя калеными прутьями…

– Да-да, сожгут тебя огнем-полымем, зальют смолою черною, – сквозь зубы продолжила Заря, – я ничего не забываю.

– Удачной командировки, – отключились на том конце.

Девушка глубоко вздохнула. Она справится, у нее было достаточно времени подготовиться. В небе уже зажигались звезды, когда Заря оборачивала тряпку вокруг длинной ветки, найденной во дворе. Замотанный конец палки она опустила в трехлитровую банку самогона, которую любезно оставила хозяйка.

– Как там моя смола?