Как-то ночью, когда Славы не было в квартире, я вышла в туалет. У сливного отверстия раковины сидело два таракана.
Утром я собрала вещи.
Мы съехали с той квартиры спустя три месяца после заселения. Оказались в другой, совсем недалеко. Оттуда сбежали еще через год после конфликта с хозяином. Посреди ночи и почти что в никуда.
Тогда мы и вернулись в общежитие, только уже аспирантское, где супругам можно было жить вдвоем в одной комнате в блоке из двух комнат.
Когда я только открывала дверь в блок, снаружи послышался шорох.
Замерла.
Отперев дверь, увидела на пороге соседской комнаты рыжего кота с по-детски любопытными зелеными глазищами. Мимо него полз какой-то жук. Кот тотчас прихлопнул его лапой, схватил и прожевал.
Там не было тараканов.
И тараканом не была я.
Триггер
День не задался. С утра сцепилась в комментариях под совершенно обычной и, я бы даже сказала, впервые за долгое время разумной новостью: феминистки вполне справедливо требуют убрать призыв уступать место в транспорте женщинам. Не беременным, не с детьми, а вот просто женщинам. Казалось бы, ну с чем здесь вообще можно спорить, ан нет, нашлись защитницы! Пришлось целую простыню аргументов настрочить. Тут как налетели сразу все эти «настоящие» да «ведические», чтоб им пусто было!
Начала я так:
Женщина сама по себе не является слабым существом, однако беременность или маленький ребенок действительно переводят ее в число уязвимых…
А еще и на приеме врач со своими новостями. Полтора часа в очереди, пять минут консультации, продуктивненько так. Я почти выползла из поликлиники и глянула на часы: с подругой встречаемся только через час, а до метро минут двадцать. Ждать автобус? Да ну. Июнь, тепло, без ветра, можно вон во «Вкусвилл» напротив за кофе зайти, так и догулять веселее будет.
Только я перешла дорогу к магазину, как сзади промычало:
– Пам-ма-ги-ги-те!
Обернулась: за выступ дома цеплялся дедушка: невысокий, перекошенный так, что одно плечо сильно выше другого, в черной куртейке, серых трениках – потрепанных, но целых и вроде как чистых. Подошла ближе.
– Что-то случилось?
– До пппппехода ндо.
Трусливо мелькнула мыслишка: а вот надела бы наушники, могла бы и проскочить без всяких там угрызений, да как-то сразу вспомнился мой проникновенно-воинственный комментарий.
Цивилизованное общество должно работать так, что его здоровые и сильные члены как раз и заботятся о слабых и уязвимых: детях, стариках, инвалидах, беременных женщинах…
Взяла дедушку под руку и тут же охнула: ничего себе! Выглядит тощеньким, а как будто мешок с камнями навесили. Во мне-то, между прочим, и пятидесяти кило нет.
– Вам до какого перехода?
– Да там, там… – неопределенно взмахнул рукой.
От него пахло старостью: плохо вымытым телом, ветхой одеждой и чем-то горелым, как будто… гречкой?
До перехода было рукой подать, но от этого не легче: шаг вперед, два отдыхаем. Повезло, что обернулся парень, которого я заметила еще на переходе: высокий, здоровый такой лоб, который перебежал на красный.
В основе всего лежит сила, но разве основанием для деления на слабых и сильных должен быть пол?
Он фыркал, стонал, выругивался, потом заныл, что у него болит рука, и поменялся со мной местами. Вес дедушки резко перевалился на мою сторону, я лишь сцепила крепче зубы, слушая поскуливания о куртке, плохом запахе и несправедливости жизни.
В два шага он оказался рядом с нами. Тут же подхватил дедушку со второй стороны – сразу полегчало. Дедушка пробормотал еле слышно:
– Пагань.
Поддерживая дедушку, я присмотрелась к нашему почти волшебному помощнику: аккуратная стрижка, ровная борода, хорошие очки, часы при этом самые простые, спортивные, на ветровке нашивка популярного бренда умеренного соотношения «цена – качество». Он выглядел как человек, который хотел бы выглядеть лучше.