В самом деле, послания в поэзии Евгения Разумова, и особенно в новой книге «Буколика», полагаю, превалируют надо всеми иными жанрами, собранными вместе. В определённом смысле, его поэзия – это череда обращений к друзьям и знакомым, поэтам и художникам, историческим личностям и событиям, городам и весям и даже сельскохозяйственным культурам и огородному инвентарю. Природа этой эпистолярности кроется как в экзистенциальной склонности всего поколения к классической русской традиции, так и в природе дарования самого Разумова, в специфике его поэтики, в частности в синтаксисе чередующихся инверсий.

Что до жанровой традиции, то, как известно, до Горация посланий фактически не писали. Гораций же написал их сразу несколько. Из них особенно известна рассчитанная на интеллектуальные круги того времени «Поэтика». Его последователь Овидий, напротив, подошёл к разработке жанра посланий с сугубо житейской стороны. Он с удовольствием писал любовные послания от имени женщин, послания жене, дочери, друзьям и даже королю Августу. Эту манеру свободного общения со знакомыми и одновременно со всем миром впоследствии прекрасно усвоил и развил Пушкин, благодарно упоминавший Назона (Овидия) даже в «Евгении Онегине». Впрочем, поэтические предтечи Пушкина – Кантемир, Тредиаковский, Ломоносов, Сумароков и даже сама императрица Екатерина учились по этой части у французов Клемана Маро, Буало и Вольтера (Екатерина называла себя его ученицей). Французы практиковали стиль этакой болтовни со всеми и обо всём, что волнует и вообще приходит в голову. По ряду формальных признаков Разумов, безусловно, ближе к французскому варианту посланий, однако, по сути, в посланиях к костромским друзьям Бекишеву, Зябликову, Корнилову, Кусочкину, а тем паче к любимым европейским художникам и их полотнам он пытается ответить – хотя бы самому себе – на важнейшие вопросы искусства и бытия. И в результате некоторые его послания на поверку оказываются философскими миниатюрами, элегическими размышлениями, а то и программными декларациями некой поэтической школы. Скажем, поклонников современной буколики или умозрительного восприятия каждодневной обыденности мира.

Весьма объёмную и добротно изданную «Буколику», естественно, открывает послание к самому глобальному, что мы можем себе только представить: к Вселенной, к Космосу, который начинаешь понимать, лишь оказавшись «по случаю» вне зоны земного притяжения:

Этот шарик под ногою (и под крылышком) – Земля.

Тяготения земного нет уже четыре дня.

Здесь не слышится кукушки и не слышится шмеля.

Сны – и те не посещают бестелесного меня.

Но поэт не космонавт, он ходит по земле, то есть куда ниже, и его «мятут» совсем иные «больные» проблемы, которые терзали предтечей ещё два-три тысячелетия назад:

На вопросы отвечает только Неба Немота

(та, что Космоса пониже на микрона полтора).

На голгофе тень осталась от пилатова креста,

точно это совершилось там, внизу, позавчера.

Можно взять протуберанец Солнца голою рукой,

откусить кусок кометы, пролетая, изо льда.

Нам простит такую шалость Вечный (верится) Покой,

где покоятся Помпеи и другие города.

Заметим сразу, буде узнаваемую впредь особость этим стихам придают инверсии, то есть в данном случае преднамеренно неправильный порядок слов в предложениях. Самый, так сказать, вопиющий пример – это предложение «откусить кусок кометы, пролетая, изо льда». Из него, если упустить знаки препинания, совершенно очевидно явствует, что пролетает герой стиха не просто так, а «изо льда». Даже не знаешь, какой вопрос задать герою: Кто изо льда: ты, пролётное пространство или комета? Откуда, куда и как пролетая? Зачем? Или вот ещё, строчкой ниже: «Нам простит такую шалость Вечный (верится) Покой…» Интересно, зачем это заключённое в скобки «верится»? Не иначе – в пику устоявшейся в своё время нерушимости понятий: «Вечный Покой сердце вряд ли обрадует, Вечный Покой для седых пирамид…» В поэтическом, понятийном мире Евгения Разумова совсем иная система координат, которая изначально, с самого первого стиха, словно предупреждает читателя: привыкай, дружок! Дальше всё будет ещё зыбче и неопределённее, и ничто, как в былые времена, не станет для тебя надёжной опорой… даже пирамиды, являвшиеся залогом незыблемости со времён египетских фараонов! И напротив, «звезда, что сорвалась и падает» не является мигом. Её полёт вечен! А скукоту длящихся годами событий ты здесь можешь попросту не заметить. Военное противостояние с США, каждодневные перебранки с Украиной, все эти непрекращающиеся нефтяные и газовые войны с Европой, полемики вокруг допинга в спорте и бессмысленные споры по поводу «кто в чьи выборы вмешивается?»… На самом деле, простого русского поэта может куда больше волновать назойливый писк влетевшего в спальню (через вентиляцию) подвального комара, который мешает не только спать, но и слушать Вселенную: