Комнатка была крошечная, в ней с трудом помещались две узкие кровати с прикроватными тумбочками, небольшой письменный стол у окна и шкафчик-малютка у двери. Умывальника не было, сантехнические удобства располагались в общей секции на четыре комнаты. Тем не менее техника была новенькой, кафель – белоснежным, горячая вода текла из кранов круглосуточно, с шумом и пузырьками от напора. Совсем не так, как у них в старой пятиэтажке в Моршанске. В первые дни Нонна с трудом заставляла себя закрыть сверкающие полированным металлом краны и выйти из душа после часа попеременного плесканья в горячих и холодных струях прозрачной воды, совершенно не пахнущей хлоркой. Да и теперь после одуряющей смены в цеху душ примирял ее с жизнью, в которой выдавалось не так уж много приятных минут.

Нонне было одиноко: подруг у нее здесь не было, писем из дома никто не писал. Соседки по секции весело бросали ей на ходу: «Привет!» – и бежали дальше по своим девчоночьим делам. Все они были моложе, гораздо моложе ее.

– Добрый вечер, – устало кивнула Нонна дежурной на вахте, бесцветной немолодой женщине с потухшими глазами. Вот и она, Нонна, лет через десять станет такой же увядшей старой девой. Хоть бы работу найти интересную к тому печальному времени.

– Добрый, – с готовностью ответила вахтерша. – От двадцать второй ключ уже взяли. К вам соседку подселили.

Вахтерша обрадовалась неожиданной теме для разговора, улыбнулась и чудесным образом помолодела, даже будто чуточку похорошела.

– Веселая такая девушка, симпатичная, – продолжала информировать вахтерша, по-прежнему улыбаясь нечаянной собеседнице. – Анекдоты рассказывает смешные, да на разные голоса. Чисто артистка. Ларисой зовут.

Отчего-то тоска отступила. Нонне стало любопытно, показалось даже, что с появлением новой жилички что-то в жизни обязательно должно измениться к лучшему. Да и день был сегодня не такой утомительный, как обычно.

Новая соседка, в самом деле, оказалась симпатичной: открытое, чуть смугловатое лицо, большие серые глаза, ямочки-смешинки на щеках. Она перекладывала белье из небольшого чемоданчика на свободную полку в шкафу. Нонна шагнула в комнату и негромко поздоровалась. Девушка немедленно отложила очередную вещичку, протянула руку и как-то очень по-домашнему улыбнулась.

– Лора, – голос у нее оказался звонкий и приятный. – Меня к вам подселили. Будем теперь вместе жить – всё веселее.

– А я Нонна. – Девушка пожала протянутую теплую ладонь. – И впрямь вдвоем веселее. Я уж начала немного скисать тут одна.

– Нон-на! – пропела Лариса. – Красивое имя, певучее.

Сама Нонна считала его старомодным и тяжеловесным. Но похвала новенькой была искренней и оттого особенно приятной.

– А у меня пирог домашний есть, – сообщила Лора. – Мама называет его кулебякой. Вкусно очень. Даже в холодном виде. Садись-ка ужинать.

За ужином Нонна украдкой разглядывала новую соседку. Та была крупной, статной и румяной. Просто красотка с рекламы витаминов! Рыжеватые волосы тугими волнами ложились на плечи. Большие серые глаза со смешинками в уголках, густые и длинные светлые ресницы, спокойный и теплый взгляд из-под ресниц.

Кулебяка с капустой действительно была очень вкусной, и Нонна усердно жевала, предоставив бойкой Лоре вести застольную беседу. Новая соседка проглотила кусочек пирога, стряхнула крошки с губ указательным пальцем левой руки и спросила:

– Ты работаешь или учишься?

– А разве здесь селят студентов? – удивилась Нонна.

– Ой, я и вправду балда, – спохватилась Лора, смешно округлив глаза и замахав руками. – Меня же сюда брат поселил, через кого-то знакомого. Он у меня уже пять лет как москвич. Я-то работаю совсем недавно, оператором на машиносчетной, на полставки всего. Но и то хорошее подспорье. Сама знаешь, какие сейчас стипендии… Ой, я такая нахалка, сама все болтаю, а тебе и слова вымолвить не даю.