Лишь нам с тобой исчезнуть не дано.

Как всеопределяющие вехи,

Как амфоры века хранят вино,

Друг друга будем мы хранить вовеки.

ЦВЕТОК

В сердцевине белого цветка,

В сонном мире влаги и нектара

Отдых от полуденного жара

Наконец нашёлся для жука.

У дорог, на улицах, в домах —

Душно, душно от жары и чада,

А в цветке – рассветная прохлада,

Животворная, как жизнь сама.

В сердцевине белого цветка

Так легко уснуть под шёпот листьев,

И, написанные невесомой кистью,

В тихий сон вольются облака.

В мирный сон вольются лепестки,

Куполом над головой сомкнувшись;

Звёзды – жившие когда-то души —

Будут удивительно близки.

Нежно вздрагивающий их свет

Глупому жуку нашепчет счастье

Быть живой, неотделимой частью

Для планеты, лучшей из планет,

И поверившему им жуку

Будет сниться… много будет сниться!..

И рассвет займётся на границе

С небом – первый на его веку.

И цветок с рассветом станет домом

(Яблочный цветок – уютный дом).

И шептаться будут так знакомо

Листья, только – не понять, о чём.

Будет день. Над морем крон зелёных —

Майский снег – от яблонь к облакам…

И цветок качнётся изумлённо

Вслед летящим в небо лепесткам.

БЕГ

Ты вовлечён в наплыв событий,

Ты загнан под одну из крыш

Многоэтажек. С толку сбитый,

Бежишь по жизни и бежишь.

А дни приходят и уходят,

Как будто дверью ошибясь,

В свои извечные угодья

Сквозь снег и мартовскую грязь.

Ты постигаешь бесконечность,

С балкона глядя в небеса,

Вот в клумбе протрещал кузнечик,

Вот снег, вот первая гроза.

Вот первая твоя морщина,

И седина в твоих висках,

По улицам летят машины,

Как дни, как годы, как века.

За новолуньем – тает месяц.

Мелькнув тарелкою пустой,

Исчезнет, ничего не веся,

Уйдёт, накрывшись темнотой.

И ты исчезнешь, не заметя

Исчезновенья своего —

В мечтах об отдыхе и лете,

С отяжелевшей головой.

Бег кончится. Но в одночасье —

Сквозь листопад, туман и снег

Ты снова побежишь, и счастье

В том, что конечен этот бег.

***

Кто я на свете? Я не знаю сам.

Я лишь разрозненные знаю вещи:

Меня влечёт к полночным небесам,

Как будто ими мне покой обещан.

Я слышу вечность в музыке воды

И в дождевых сплетающихся струнах,

И ночи напролёт её следы

Читаю, будто книгу, в звёздных рунах.

Ещё я знаю: листья так желты

Бывают осенью – от солнца, что впитали,

И улетают, ставши с ним на «ты» —

К нему, за ним – в открывшиеся дали.

Я знаю снег, в лицо летящий мне!

Ему уже я подставлял ладони —

Он был дождём – на острия камней

Он словно упадал в земном поклоне.

Стенная плесень – лунные моря

Дублирует – от края и до края,

И очертанья эти – с октября

В углу, за шторой – это тоже знаю.

Я знаю – в ночь зажжённая свеча

Истает с первым проблеском рассвета,

Ещё я знал – в начале всех начал —

Кто я, зачем… но память стёрла это.

НОЧЬ

Ночь черным-черна.

Этой ночи грусть

Я, как «Отче наш»,

Знаю наизусть.

Зацепил звезду

Гребешком забор:

– Всё равно уйду!

– Забери с собой…

– Да куда забрать?

– В тишину и синь.

– Нет, не выйдет, брат,

Даже не проси.

Тополя луну

Затащили в сеть,

И она в плену,

Но уйдёт от всех.

Облако фонарь,

Будто ржавый гвоздь,

Будто с ним – война,

Проколол насквозь.

Облако дождём

Расплескалось вниз,

На дома – но что

Облаку до них?

На асфальт и в пыль,

В грязь и на траву.

Ты сегодня был,

Завтра – в синеву.

Вспыхнул – лишь на миг

Тусклый свет даря,

Брошенный в камин

Лист календаря.

Вспыхнул – и погас,

Растворен навек

Среди всех богатств

Мира – человек.

Тянется, беля,

К звёздному шатру

Новый день. Земля

Завершает круг.

ОСЕНЬ

Так поздно теплится восток

Над клёном рыжим.

И на ветру дрожит росток

На нашей крыше.

Созвездья капель на стекле,

Рассветы в восемь.

И на обеденном столе —

В вазоне осень.

На пианино и шкафу,

Рыжи по-лисьи,

Сквозь сон – цветы, а наяву —

Букеты листьев.