Или сам он тоже из тех лахудр?

Но и я ведь родом из этих мест.

Я ведь тоже не ведал, куда идти

На осклизлых тропках прошедших лет.

Сашку помню… На гребне его пути

Мы спросили, как нам идти на свет.

Помню так, словно было оно вчера,

А не в тот далекий бурлящий год.

– Говорите, власть избирать пора?

Но ведь Гитлера тоже избрал народ…

Что ответил нам ярославский бес?

Он забыл немедля про свой ответ.

…Вековая плесень осклизлых мест,

Облетевший цвет незабытых лет.

Это стихотворение родилось на фоне моих размышлений о судьбе Александра Яковлева, ярославского уроженца, сыгравшего одну из ключевых ролей в развале Советского Союза. В голове моей долго не укладывалось, как мог инвалид Великой Отечественной войны, фронтовик, защищавший империю с оружием в руках, стать в ряды ее могильщиков. Что-то тут не то, – думал я, – простой вербовкой такую метаморфозу не объяснишь…

Но потом я все-таки пришел к выводу, что обожествление наших фронтовиков, присущее в 80-х годах очень многим моим соотечественникам, было, увы, результатом влияния властной пропаганды. Среди фронтовиков встречались очень разные люди, в том числе и ненавидевшие империю, желавшие, чтобы она поскорей развалилась.

Вот и Яковлев… Прожив на Ярославщине полвека, я много чего услышал об этом человеке. Но лично с ним не встречался, за исключением, пожалуй, одного случая. В конце 80-х годов на встрече «хромого беса» с главными редакторами молодежных газет я послал ему из зала записку: «Вы всё время говорите, что нас спасет демократия. Но ведь Гитлер пришел к власти как раз демократическим путем…»

Яковлев и глазом, конечно, не моргнул. Вот его тогдашний ответ, дословно:

– Да, вы правы, Гитлер пришел к власти демократическим путем. Но нас спасет только демократия.

Что хотел этим сказать хромой ярославский бес? И что в итоге сказал? Может быть, совсем не то, что хотел?

ГАЗЕТА

Газета, смутьянка и сводня,

Сегодня – победа твоя!

Не я в тебя глянул сегодня,

Тревожные мысли тая,

А ты, – среди гама и гула,

Средь ясного белого дня, —

Раскрыла меня, заглянула,

И – скомкала, смяла меня!..

Как и сугубое большинство моих соотечественников, я узнал о том, что моя страна распалась на несколько независимых государств, из прессы. Сначала об этом нам сказали по телевизору, потом написали в газетах.

Помню, как меня поразило тогда, что глобальное историческое событие уместилось в нескольких типографских строчках… сам будучи опытным газетчиком, я все-таки с трудом смог угнездить этот факт в своем сознании.

Страна рухнула!.. распалась!.. и не раздался ничей крик, не потекла кровь. Даже слёз ни у кого не выступило на глазах. Что же это такое? – смятенно думал я. – Выходит, мои соотечественники не считают нашу страну своей родиной? Или понятие «родина» для них просто абстракция, слово из шести букв, напечатанное типографским шрифтом?

Тогда-то и сочинилось это стихотворение о газете, скомкавшей и смявшей меня.

А слезы у людей все-таки потекли… но значительно позже: когда разделенный народ почувствовал на своей шкуре, что это такое – новые границы, новые начальники, новые беды…

ИГРА

Русский рынок – блатная игра

На столе из державных обломков.

И воры наиграли добра,

Обеспечив себя и потомков.

Ну, а ты снова гол, как сокол,

Просторожий Иван-горемыка,

И глядишь на расшатанный стол,

Как в туман, – и не вяжешь ни лыка.

А кругом веселятся воры,

Обернувшись в трехцветное знамя:

– Что ж ты ждал до остатней поры?

Ну, садись – поиграй вместе с нами!

Проступают сквозь редкий туман

Сотни харь, биржевых и оптовых.

Никогда не играл ты, Иван,

В эти игры блатных и фартовых.

Но поставлена карта судьбы